В память о тебе - Дафна Калотай (2011)

— Серая посредственность даже рада, — продолжал Герш. — Сейчас для них раздолье. Докладчики то и дело повторяли: «Центральный Комитет хочет, чтобы музыка была красивой и мелодичной». Ладно. Никто и слова не скажет против. — На его лице появилось некое подобие улыбки. — Я разговаривал с Шостаковичем. Жданов пригласил его и Прокофьева к себе на серьезный разговор и сказал, что… главной составной частью музыки является певучесть.

Несмотря на нотку презрения, звучавшую в голосе, глаза Герша беззаботно смеялись, а в их уголках лучились морщинки. Он замолк, прикурил сигарету и выпустил изо рта облачко дыма.

— Это он заявил двум величайшим из ныне живущих композиторов: «Главное в музыке — певучая мелодия».

Нина и Виктор улыбнулись. Герш печально покачал головой. На Зоином лице отразилась целая гамма чувств. Она хотела, но не могла его осуждать. Губы ее были плотно сжаты, а глаза смотрели с восторгом.

«Интересно, а я тоже выдаю себя с головой, когда смотрю на Виктора?» — подумала Нина.

Виктор начал рассказывать анекдоты.

Нина и раньше замечала, что ее спутник часто делает это, желая поднять настроение или уладить ссору. У него был бесконечный запас шуток и историй. Вскоре Нина уже заливалась смехом.

— Я знаю один, — вспомнив карикатуру из журнала «Крокодил», сказала она. — Женщина в магазине примеряет платье. Продавщица спрашивает, будет ли она его покупать. Женщина говорит: «Я не уверена. Ткань хорошая, а вот рисунок мне не нравится». — «Не волнуйтесь, — отвечает ей продавщица. — После первой же стирки рисунок вылиняет».

Все рассмеялись, а Виктор шутливо сказал:

— Будь терпелива. Скоро я подарю тебе красивое платье.

Нина почувствовала себя неловко, но Зоя тут же вмешалась в разговор:

— А вот еще один. Колхозник стоит между двумя тракторами и не знает, что делать. «Какой из них отремонтирован, а какой сломан?» — спрашивает он. «Попробуй завести двигатель, тогда и узнаешь», — говорит ему другой колхозник. «Уже пробовал. Ни один не заводится».

Легкая шепелявость придавала голосу Зои иллюзорную детскость. Виктору шутка понравилась. Нина почувствовала укол ревности. Он любил привлекать к себе внимание женщин и делал это даже в ее присутствии.

Зоя предложила еще чаю, но все отказались. Вздохнув, она наполнила свою чашку.

— А мне другого, — попросил Герш.

Покраснев, Зоя налила ему ликер.

— Спасибо, пышечка!

— Герш, наша общая знакомая не похожа на хлебобулочное изделие, — пошутил Виктор.

— Я просила его не сравнивать меня с животными, — сказала Зоя, — даже с котенком, вот он и изощряется, выдумывая мне все новые прозвища.

— Но ты ведь просила, — с невинным видом заявил Герш, откидываясь на спинку дивана.

— Он жуткий бабник, — провожая Нину домой, сказал Виктор. — Собирает женщин, как пень грибы. Обожает женское общество.

В голосе его слышалось скрытое восхищение. Нина решила, что Виктор и сам недавно относился к той же категории мужчин.

— Последнее время он, впрочем, немного остепенился, — желая улучшить ее отношение к Гершу, добавил Виктор.

На самом деле Нина испытывала к этому человеку жалость. Даже от его одежды пахло затхлостью, словно она долгое время лежала во влажном месте.

— Зачем он прижал телефон диванной подушкой? — тихо спросила она.

— Так делают уже давно.

— Почему?

Нина знала, что лишнего болтать не стоит, но при этом была довольно несведущим человеком. Только балет и дом, дом и балет, больше ее ничего не интересовало.

— Ходят слухи, — сказала Виктор, — что наши вывезли из Германии массу подслушивающих устройств.

Его лицо приняло беззаботное, слегка задиристое выражение. Нина обожала его в такие минуты.

— Некоторые льстят себе тем, что их квартиры утыканы такими штуками, — сказал Виктор, швыряя окурок на землю.