Анатомия любви - Скотт Спенсер (2014)

– И еще Хью. – Энн подняла палец, чтобы я молчал. – Хью по-прежнему мотается по всей стране, ведет жизнь истинного представителя богемы на покое. Однако он догуливает последние денечки. Сентябрь близится, они собираются осесть в Юте вместе с товарищем по имени Уитни Сент-Мартин, во всяком случае, сам он себя так называет. Уверена, что имя ненастоящее. Вероятнее всего, у полиции об этом Уитни имеются обширные и разрозненные записи. Это будет экспериментальное поселение, устроенное на сотне акров голой земли. Хью будет у них врачом. Поселение будет называться «Независимый дом». Я уже рассказывала тебе об этом? «Независимый дом». Только для людей с профессией, никаких наркоманов, никаких алкоголиков. Учителя, юристы, врачи, архитекторы, писатели. Кажется, Хью упоминал, что будут писатели. Может, он включил в эту категорию бедняжку Ингрид, хотя, мне кажется, любовница врача – это тоже в своем роде профессия. Все они собираются жить в чем-то типа куполов Бакминстера Фуллера и работать по специальности в своем идеальном сообществе. По словам Хью, это будет не мозговой центр, а трудовой. Трудовой! Мне так и хочется устроить настоящий террористический акт. И не только из-за чудовищной претенциозности. Ведь Хью действительно платит за это. Этому самому Уитни Сент-Мартину. Каждый из старательно отобранных и отсортированных профессионалов должен внести по тридцать пять тысяч долларов за привилегию жить в этой утопии белых воротничков. Предполагается, что Хью сможет брать плату с тех, кто будет прибегать к его услугам, но чисто номинальную. И будет еще множество расходов, помимо этих тридцати пяти тысяч, которые только вступительный взнос. Экономика штука чертовски сложная, и я поклялась себе больше ее не изучать, поскольку даже от той малой толики, какую уже знаю, мои внутренности превращаются во фламандские кружева. Тебе ясно? Все поживают очень даже хорошо. Независимость наша… не знаю, как назвать. Ошеломляющая. Мне кажется, я превращаюсь в Кита. Не могу поверить, что мы так редко нуждаемся друг в друге.

– В каком колледже учится Джейд?

– Дэвид.

– Ладно. Прости. Я знаю, что не следовало спрашивать.

– Именно так.

– Просто не могу удержаться.

– Хорошая отговорка.

– Это не отговорка.

– Неважно. Я просто не хочу, чтобы ты спрашивал. Не хочу, чтобы ты намекал и выведывал. Не хочу, чтобы вынюхивал, пытался одурачить меня, играл на моих весьма смешанных чувствах к тебе. Может быть… очень может быть, что, если я расскажу о Джейд, легче тебе не станет. Но ты, вероятно, и сам это сознаешь, правда?

Слова были подобны ударам по лицу. Оскорбительные и унизительные. Беспомощность моего положения никогда не переставала меня поражать. Жизнь с постоянным эмоциональным перегрузом никогда не утрачивала свойственной ей кошмарности. Я вдруг понял, что сейчас расплачусь. Наконец-то оказавшись рядом с Энн, я осознал, что не способен выслушивать ее. Если намеренная недоброжелательность ее недомолвок способна причинить мне такую боль, с чего я решил, что смогу благоразумно выслушать правду?

Глава 10

Мы оба понимали, что не стоит обсуждать мою жизнь. В конце концов, она состояла из сплошного одиночества, уединенности самого непривлекательного сорта, тогда как Энн жила в постоянной борьбе и попытках все упорядочить.