Его волшебное прикосновение - Стелла Камерон (1995)

В воцарившемся полном молчании все поднесли бокалы в губам, все, кроме четы Годвинов. Селине показалось, что лицо матери стало серым, а папаша забыл закрыть рот. Селина отпила из бокала, ее сердце заколотилось. Она не понимала, что происходит.

— Дариус и Мери, вам, без сомнения, доставит радость и удовлетворение факт, что человек, сидящий рядом с вашей дочерью, который завтра станет ее мужем и вашим зятем, вовсе не тот, за кого себя выдает.

Наступила мучительная пауза: Селина переводила глаза с одного лица на другое. Дейвид, похоже, недоумевал, как и она, родители словно окаменели, лицо Джеймса было опечалено. Сама она ощутила острый приступ отчаянного страха. Увидев выражение ее лица, Джеймс прошептал ей, прежде чем слегка поцеловал в щеку:

— Все в порядке, милая. Доверься мне.

— Дариус! — прохрипела миссис Годвин вдруг осевшим голосом. — Что здесь происходит?

— Да-да, — ухмыляясь, маркиз поднял бокал, — пока вы только удивлены, но ваша радость, я уверен, не за горами. Итак, — громовым голосом продолжал маркиз, — к моему великому удовольствию я имею честь объявить… — Он величественно повел рукой в сторону Джеймса. — Объявить, что перед вами Джеймс Сент-Джайлс, граф Иглтон, мой племянник и единственный наследник!

Маркиз осушил бокал, таким же образом поступил Дейвид. Селина едва сумела донести бокал до рта нетвердой рукой. Она взглянула на папеньку и маменьку — те совсем окаменели, застыли на месте. По какой причине? Сама Селина чувствовала, что у нее есть основания расстроиться. Тот, кто завтра станет ее мужем, не пожелал раскрыть ей свое настоящее имя, а ведь, если свадьба состоится, она должна стать не просто миссис Иглтон, а леди Иглтон.

— Зачем все это? — прозвучал голос маменьки.

Джеймс быстро ответил:

— Очень просто. Я желал убедиться, что буду нужен Селине сам по себе, а не из-за ложно понятого чувства долга.

— Какого долга? — нахмурилась Селина.

— Наши отцы были близкими друзьями, моя сладкая. Я не хотел, чтобы ты вышла за меня замуж только потому, что считала своим долгом подарить мне свою дружбу. И я думаю, что вы не против такого оборота дела, мистер и миссис Годвин? Я, кстати, ждал, что вы меня все же припомните. Но в конце концов я был мальчиком, когда мой отец решил искать удачи за морями. Нет сомнения, с тех далеких времен я переменился…

— Да. Перемена значительная. — Годвин наконец отхлебнул шампанского, и жена последовала его примеру. — Я был опечален тем обстоятельством, что потерял связь с вашими родителями. Что с Френсисом? Как он? Он не писал с момента отъезда…

— Я знаю об этом, — пожал плечами Джеймс. — Боюсь, что дела его слишком поглотили. Создалось впечатление, что после того, как мои отец и мать обосновались на острове Пайпан, они решили порвать все связи с Англией.

— А как… дорогая Софи? — Миссис Годвин заметно волновалась, хотя и немного оправилась от первого шока. — Она… Ваши родители, наверное, вот-вот прибудут. Представить нельзя, чтобы они пропустили свадьбу своего сына!

Сняв руку с затылка Селины, Джеймс знаком попросил, чтобы ему наполнили бокал. Пока дворецкий исполнял это пожелание, он внимательно посмотрел на дядю. Тот в ответ кивнул головой так, будто им не нужны были слова.

— Мои родители скончались, — проговорил Джеймс, глядя в бокал. — Вы, верно запамятовали: я вам уже рассказывал, что унаследовал все свои деловые интересы от отца. Он умер более года назад, а за несколько месяцев до этого ушла из жизни моя мать…

Селина едва подавила готовые вырваться у нее слова сочувствия.

— О! — произнесла Мери Годвин. Селине показалось, что в этом восклицании было больше удовлетворения, чем горести. — О, бедная Софи, бедный Френсис! Они, конечно, рассказывали вам о нашей с ними… тесной дружбе?

— Да, в самом деле… Они говорили… — сказал Джеймс. — Особенно отец горевал об утрате… о потере из-за огромных расстояний связи с мистером Годвином.