Его волшебное прикосновение - Стелла Камерон (1995)

Джеймс попытался отогнать от себя образ Селины с ее широко раскрытыми глазами.

— Общество нуждается в людях каждого уровня, и они должны существовать. Но к чертям эти общие рассуждения! Когда мы займемся наконец своим делом?

— Кучер постучит нам, как только леди покинут карету.

Джеймс решил, что ему нужно завести роман. Нельзя, чтобы его так переполняли кипевшие в нем жизненные соки. Ему нужна любовница, он забыл бы с ней безупречное тело Селины Годвин… У леди Анастасии есть свои достоинства. Она сама страждет. О ней можно сказать что угодно, кроме того, что она невинна. Джеймс готов биться об заклад: ей известны тысячи уловок, как раскалить мужчину до яростного вулканического взрыва. Он поерзал на сиденье. Но все же влекли его совсем не заученные приемы дам типа леди Анастасии. Память возвращала его к ногам Селины Годвин, обнажившимся выше спущенных кружевных чулок, — все такое гладкое, нежное, нетронутое. Ни малейшего сомнения, он первый мужчина, который коснулся ее тела… Нет, так не годится! Он буквально одержим ею, в то время как голова его должна быть сейчас совершенно ясной.

— Может случиться, что Лиам станет трудноуправляемой.

Джеймс настороженно взглянул на Вон Теля:

— Лиам всегда выполняет мои желания.

— Она видела меня с розами.

— Но ты, надеюсь, не говорил ей, для чего они?

— Вы недооцениваете нашего китайского дракончика. Она хотела сопровождать меня, когда мне предстояло поехать вручать розы… «его возлюбленной», как она выразилась.

Джеймс громко чертыхнулся. Лиам нужно поберечь — ради него, Джеймса, и ради нее самой.

— Ты дал ей понять, что это наше дело ее совершенно не касается?

— Да, я дал ей понять. Но с самого раннего утра я ее не видел и теперь не знаю, где она.

— И ты только сейчас сообщаешь мне об этом! — вскричал Джеймс. — Что она хочет, по-твоему?

Вон Тель, вопреки обыкновению, выглядел очень расстроенным.

— Кажется, она подозревает, что вы заинтересовались весьма конкретной женщиной. Согласитесь, преподносить розы — нечто иное по сравнению с тем, что она привыкла видеть в подобных ситуациях. Она спросила, достойна ли вас эта женщина.

— Силы небесные, спасите нас! — Джеймс ударил кулаком по бедру. — Ты сказал ей, что это ее совершенно не касается?

— Да. А когда я отказался отвечать, — продолжил Вон Тель, — она заявила, что мое молчание достаточно красноречиво. Еще она сказала, что ни одна из этих бесцветных английских дев не посмеет мучить мужчину, который слишком хорош для любой из женщин.

— Бред какой-то! — Джеймс сверкнул глазами. — Незачем ей путаться в наше дело! Она знала, куда мы едем сегодня?

— Я ей не говорил. Но, к сожалению, Лиам умеет узнавать то, что ей надо.

Джеймс хмыкнул.

— Она не доберется до этой информации. Я с ней потом поговорю. Раздался легкий стук, карета замерла на месте, глазок в ее передней стенке открылся, в нем показалось багровое лицо кучера.

— Нужные особы высаживаются. Теперь лучше поторопиться, сэр.

Джеймс выпрыгнул из кареты и осмотрелся.

— Весь Лондон, должно быть, свалился сегодня на эту улицу, — сказал он Вон Телю, который уже стоял рядом. — Где же… Там! Вон они!

На Селине Годвин был синий костюм и дешевый чепчик, украшенный голубыми цветами и голубым бантом с одной стороны. Медово-золотистые локоны на ее затылке колыхались в такт шагам. Она шла очень быстро, как и мисс Фишер, одетая, по своему обычаю, в черную тафту. В руках у каждой были пакеты.

Джеймс огорченно вздохнул.

— Они делают покупки, дружок. И больше ничего.

Вон Тель увлек его ближе к стене дома.

— Смотрите и ждите. И будьте готовы действовать быстро.

Вокруг них кружился пестрый людской водоворот — таков уж Лондон в разгар сезона выездов в свет.