Ключи счастья. Том 1 - Анастасия Вербицкая (1993)

Она нелегальная. Живет по фальшивому паспорту. Два года назад бежала из Сибири. Детей она любит. Дело свое ведет безукоризненно.

Лику она как-то странно обожает. Соне и Розе она улыбается приветливо. Но дядюшку не выносит. И эта антипатия обоюдна.

Когда большие ложатся спать после ужина, у молодежи начинается своя жизнь.

Сборный пункт — флигель дядюшки. Там светло, нарядно, уютно. Есть пианино, гравюры, иллюстрации. Вкусные коржики, персиковое варенье из Киева.

Дядюшка прекрасно читает вслух. Учительница приносит свежие журналы из больничной библиотеки. Вся интеллигенция села пользуется ею.

— У нас совсем женское царство! — говорит Соня. — Пять женщин и один мужчина.

— Двое мужчин! — поправляет дядюшка.

— Как двое? Кто же другой? — Соня делает большие глаза.

Дядюшка подмигивает.

— Эге! Аттилу забыла?

Он с ужасом следит за учительницей, когда она тушит папиросы ногой на ковре или бросает пепел в рюмку. Надо видеть усмешку, с которой она озирает эти картины, статуэтки, убранство чайного стола.

Лика выбирает лучшее место на кушетке. С свойственной ей грацией молодой кошки, как-то свернувшись в клубочек, она незаметно для себя и других играет роль первой скрипки в этом концерте.

Компания засиживается далеко за полночь.

Одна Маня всегда в стороне. Всем далекая. Всем непонятная. Как будто и пустая, и неглубокая. А иногда таинственная, как омут. Бог его знает, что там, на дне? Политикой не интересуется. Молчит, когда у других горят глаза и голоса звучат в страстном споре. Живет какой-то своей жизнью. Темной и немой, как жизнь цветка.

Расходятся на заре. Все провожают Лику и учительницу в Липовку. И бродят там до рассвета. Катаются в лодке, поют хором.

О, эти лунные ночи! Синее золото в воде…

Маня молчит и озирается широко открытыми глазами. Как будто призраки кивают ей из-за тополей. Как будто они влекут ее к темному плацу, где никого нет, кроме сумасшедшего дяди, где никогда не видно огней.

И в эти ночи она мечется без сна. И рыдает. Рыдает так, словно утратила все ценности жизни.

Вечером, по отъезде Нелидова, вся компания уже в сборе, во флигеле дядюшки.

Лика и Аттила встретили Нелидова по дороге сюда. Он поклонился им в своей утонченной манере. А Лика остановилась как вкопанная. И вся кровь прилила ей к сердцу. Сколько великолепного презрения к ним почувствовала она во взгляде этих жестких, серых глазах! Как будто мимо него ползли две букашки.

Сейчас говорят только о нем. Лика и учительница — люди здесь новые. Им многое хочется узнать от Розы.

— И вы настаиваете, что церковноприходская школа в Дубках дело его рук? А не старухи? — спрашивает Лика. — Это очень характерно, если это так…

— Анна Львовна — тип старой крепостницы. И никогда ни о больницах, ни о школах не думала. Все и сейчас в Липовку бегут, к Штейнбаху… А Нелидов — это убежденный монархист.

— Черная сотня! Короче и яснее, — бурчит Анна Васильевна, свирепо раздувая ноздри.

— Почему короче? — дразнит дядюшка. — Там одно слово. Здесь два.

— Черносотенный лидер, — продолжает учительница. — Еще при отце его хохлы ездили мимо мельницы. Не успел объявиться, запер дорогу. Делают крюк две версты, чтоб на село попасть. И засеял землю. И Боже оборони, корова забредет! Сейчас штраф.

— Однако на каком основании? — Соня кладет руки на стол и на них голову.

— Да так… Без основания…

— Вздор, милейший Песталоцци [40]! — вмешивается Дядюшка. — Вы увлекаетесь. Темперамент лишает вас логики.

— Вы, кажется, его одобряете? — Лика высоко Поднимает брови. И ее хрустальный голосок звучит выше обыкновенного.

— Д-да… если хотите. Мне нравится сила. Я люблю победителей.

— Удивительная сила! Тягаться с бедняками, имея за спиной. земского начальника и губернатора!

— Эге!.. Не забудьте, Лидия Яковлевна, что эти бедняки испортили ему всю карьеру.