Ключи счастья. Том 1 - Анастасия Вербицкая (1993)

Все вздрагивают. Что она сказала? Чье имя?

А разве она знает?

Она бросает к небу руки безумным жестом неутолимого желания…

Кого зовет она?

Кто знает…

И не все ли равно?

Она останавливается внезапно. Музыка играет. Но она уже на земле.

Как ребенок, ладонями вверх она трет себе глаза. Оглядывает с недоумением эти немые, жадные лица. Такие новые, такие чуждые. И тихо идет к двери. Босиком. Усталая, печальная, далекая от всех. Поникнув головою.

Но дядюшка слышит ее тяжкий вздох на пороге. Он видит, как, закрыв лицо руками, она с подавленным рыданием кидается на крыльцо.

Все молча, недвижно глядят вслед.

В душах что-то встрепенулось.

В жизни уже нет прежней ясности. Чего-то не хватает.

Чего?

Хочется кинуться вслед за этой странной девушкой. Вглядеться в эти огромные глаза. Понять. Спросить.

Что? Что?..

Лика нервно поводит узенькими плечами.

Учительница порывисто встает и выходит на крыльцо. Там она долго курит, щурясь на причудливые купы деревьев, на клумбы цветов, которые притаились во тьме и молчат. Как будто знают что-то, чего не знает она.

— Пойдемте, что ли! — тоскливо срывается у Розы. — Как здесь душно стало! Какая жаркая ночь!..

Всю дорогу обратно она думает о Зяме. И сердце ее горит.

Дядюшка в темноте тихонько берет руку Лики, продевает ее под свой локоть. И пальцы его, дрожащие и страстные, робко говорят ей старую сказку любви.

Лика слушает. И руки не отнимает, «У нас однобокая жизнь, — впервые думает она уже дома. — Жизнь половинчатая. Отчего? Трусы мы? Или рабы, как говорит он? Ах, эта Маня… Нет, Это надо додумать. Завтра… Завтра… Жаль, если жизнь уйдет так. Много ли мне жить-то осталось?..» И опять душа подходит к заветной грани. И в ночной тиши зорко глядит за пределы земного.

В субботу, когда кончается работа в поле, Нелидов едет домой. На нем парусиновая блуза, высокие сапоги, пробковый английский шлем. На ремешке через плечо непромокаемый плащ. Этот простой костюм странно идет к его тонким чертам, к его стройной фигуре.

Он озабочен, тревожен. До сих пор не улеглось то темное, что взмыло со дна души его и клином врезалось в налаженный строй его суровой, несложной жизни. И это его раздражает.

Быстро падает ночь. Рокочут деревья в Лихом Гае. Шепчутся зловещие кусты. Что-то чудится за черными елями. Шорохи, дыхание. Вздрагивает и водит ушами нервная лошадь.

Нелидов стискивает зубы и замедляет ход. Нарочно. Этого только недоставало! Развинтиться в два дня.

Он едет вскачь, когда зловещий лес остается далеко позади. И эхо гулко повторяет звуки в яре.

Вот на полдороге усадьба Галагана. В другое время он проехал бы мимо, спеша к матери. Но она ложится рано. А вечер так длинен. Так трудно дожить до завтра! «Завтра увижу ее. Завтра…» — стучит в его виски.

Предводитель дворянства — хлебосол, тучный, миролюбивый человек — проживает уже второе наследство. У него две дочки-невесты, долги, заложенное имение. Но он не унывает и ждет смерти третьей тетки, у которой он единственный наследник. Нелидова встречают с распростертыми объятиями.

— Простите! Я в таком костюме… Прямо с поля…

— Что за вздор! — радостно говорит хозяйка. — Мы вас как молодой месяц видим… И вам так идет эта блуза!

После ужина, сидя на террасе, хозяин говорит:

— Не натягивайте струны, Николай Юрьевич! Вот вам мой совет старого помещика. Народ здесь терпеливый, правда. Но время-то какое переживаем! Довольно одной искры…

— Вы думаете? — срывается у гостя высокомерный возглас. И он с усмешкой бьет хлыстиком по кончику своего сапога.

— Или забыли пожар усадьбы? — укоризненно спрашивает хозяйка. И качает головой.

Глаза Нелидова будто загораются.

— О нет! Я его слишком хорошо помню, — говорит он. И улыбается.

Когда он прощается, девушки глядят на него с восторгом. Хозяйка с надеждой.