— Хорошо! Но какое же отношение имеет это похождение Леона к отставке де Бриона? — спросил Жирар.

— Как вы думаете?

Жирар поглядел на остальных слушателей, как будто искал у них подтверждения своему замечанию.

— И то правда, — сказали остальные.

— Так вы не догадываетесь? — спросила Юлия.

— О чем?

— Кто были действующие лица этой мелодрамы?

Общество смотрело друг на друга с удивлением.

— Эта женщина… — сказал граф Камюль. — О, Боже мой!.. Г-жа де Брион!

— Де Брион! — воскликнули все в один голос.

— Ну теперь понятно вам, отчего де Брион вышел в отставку и отчего он уехал?

— И вы убеждены в истине этого происшествия, Юлия? — спросил барон.

— Вполне; но только прошу вас, господа, сохранить в тайне все эти подробности ради самого Эмануила, которого вы все знаете и который заслуживает уважение.

— Будьте уверены в нас, — возразил граф.

— Какой случай! — воскликнул барон.

— Кто бы мог это подумать! — сказал банкир.

— Счастливец Леон! — проговорил Гастон.

— Вы думаете? — спросила Юлия.

— Кто же из нас отказался бы быть на его месте?

— И полагаете, быть может, — продолжала она, — что де Брион уехал без цели.

— Он должен был уехать, чтоб избежать огласки, потому что рано или поздно, а история эта сделается известна всем.

— Держу пари, что он отправится в погоню за женою и Леоном. И если в частной жизни он владеет тем же характером, с каким действовал на политическом поприще, то я жалею маркиза.

— Что же? Мы услышим драматическую развязку, — прибавил Гастон, потирая руки.

— Ужин подан, сударыня, — сказал слуга Юлии, отворив двери столовой.

— Если хотите, господа, то милости просим.

— Я не на шутку голоден, — проговорил граф, оглядывая себя с самодовольным видом.

Барон взял под руку Юлию — и все отправились в столовую. За ужином толковали об этом происшествии; назавтра оно было рассказано в клубе, из клуба рассказ пошел по гостиным, перешел в будуары, оттуда в прихожие, а оттуда в журнальные статейки. Так что не прошло и недели, как рассказ этот можно было встретить во всех почти ежедневных изданиях, которые хватаются с жадностью за всякое безнравственное приключение и, развивая подробности, бросают грязь на все, что должно быть благородно и священно.

Вследствие этого, Эмануил не успел еще переехать границы, как его позор, который он хотел скрыть ради своей дочери, был уже известен всему Парижу.

Вскоре после этого и Юлия отправилась со своим дипломатическим поручением.

IV

Посмотрим теперь, что сталось с Мари, Леоном и Эмануилом.

Де Гриж и Мари прибыли во Флоренцию.

Во всю дорогу г-жа де Брион не произнесла ни слова. Бледная и холодная как мрамор, она неподвижно сидела в глубине кареты и только по временам поглядывала на Марианну. Видя ее в этом положении, можно было подумать, что она давно перестала жить и что теперь перевозят ее из одной могилы в другую. Леон не спускал с нее глаз, и иногда взор его выражал такое страдание, что она, как только замечала это, из сожаления протягивала ему руку. Но что происходило в ее душе — этого мы не беремся описывать: легче измерить дно океана, чем глубину подобных мучений. Мари не спрашивала даже, куда везут ее; казалось, все, что было чуждо ее раскаянию, не имело для нее никакого значения. По ночам тени ее матери, отца, Эмануила проносились перед ее глазами, и она плакала так, что Леон понял, наконец, что увозит не отдавшуюся ему женщину, а несчастную жертву своей страсти.