Разбитый - Истон Эли

В комнате послышалось больше смешков, но Фишбиндер не выглядел весёлым. Его челюсть напряглась.

— Темой эссе на сегодня были плюсы и минусы отмены сегрегации. Так как я уверен, что вы бы не провалили домашнее задание, я бы хотел услышать ваши мысли на эту тему, мистер Маршал.

Чёрт. Я сделал домашнюю работу в машине по дороге домой из Чаттануги, но это задание не успел. Я облизнул губы. Я мог с этим справиться.

— Самый большой «плюс» — то, что общественным услугам, вроде автобусов и закусочных, не должно быть разрешено выбирать, кого им обслуживать, или как обслуживать, основываясь на цвете кожи людей. Ко всем гражданам должны относиться одинаково. Это прописано в конституции.

Фишбиндер кивнул, его лицо стало серьёзным.

— И всё же, Верховный суд недавно постановил, что пекарь имел право отказаться печь торт для однополой свадьбы. Кто-нибудь здесь знает, какие основания были у этого постановления?

Я был без понятия, но одна девушка подняла руку.

— Основанием была свобода вероисповедания. Если ты твёрдо веришь, что однополый брак — это неправильно, то не обязан печь торт на однополую свадьбу, потому что это нарушает твоё право исповедать свою веру.

Внутри меня зажглась икра злости.

— Как это отличается от расовой дискриминации? Что, если твоя религия утверждает, что определённые расы — низшие? Ты должен быть способен отказаться печь для них торт? Потому что если дело в этом, то мы возвращаемся обратно в сороковые года.

Фишбиндер посмотрел на меня с удивлением. Если честно, я сам удивился. Обычно я не разговаривал на уроках и никогда не спорил. Может быть, на мне сказывалась компания Лэндона.

— Интересная точка зрения, Брайан, — сказал Фишбиндер, идя обратно по проходу. — Но разве возвращение в сороковые года обязательно было бы плохим? Посмотрите на расовое напряжение, которое у нас есть сейчас. Можно ли этого отчасти избежать, если мы признаем, что не все хотят жить в обезличенном обществе? — он пожал плечами. — Я просто спрашиваю. Скажите мне, что думаете. Это тема вашего следующего эссе, и я хочу увидеть его к началу урока в понедельник, после Дня благодарения.

Все застонали.

Когда прозвенел звонок, я схватил свою сумку и вышел из кабинета, а затем из здания, как можно быстрее. Я срезал дорогу перед школой, чтобы добраться до южной парковки. Как обычно, Вольво Лэндона ждало меня там. От этого вида я улыбнулся. Но затем увидел, как кто-то стоит на обочине и смотрит на меня.

Это был Кэмерон.

Мои шаги сбились. Он смотрел прямо на меня, с напряжённым выражением лица, будто хотел со мной поговорить. Но хотел ли я говорить с ним?

Что-то в этой ситуации пробудило того мрачного маленького Голлума в моём разуме. Может быть, дело было в том факте, что я стоял на улице, в открытом месте. Может быть, дело было в том, как Кэмерон возвышался там и смотрел на меня. От страха волоски на шее встали дыбом, и меня окатила волна слабости. Мои ноги угрожали подогнуться. Когда это происходило, я не контролировал своё тело. Я мог только убраться подальше от триггера.

Я сел в машину Лэндона.

— Привет. Готов убраться отсюда? — спросил Лэндон.

Я кивнул, не доверяя своему голосу. Пока мы ждали, когда отъедет другая машина, я повернул голову и посмотрел обратно на Кэмерона. Он по-прежнему наблюдал за мной.

«Могли ли стрелками быть Кэмерон и Гордо?»