Разбитый - Истон Эли

Я медленно прильнул к нему, касаясь рукавом его рукава. Он напрягся вместо того, чтобы отстраниться, и придержал меня. Я повернул голову, чтобы посмотреть на него, и медленно улыбнулся.

— Что? — произнёс он, его взгляд всего на мгновение встретился с моим.

— Ты тёплый.

Он нервно хохотнул. Затем посмотрел на меня по-настоящему. Его лоб нахмурился. Он поднял руку, холодную без перчатки, и провёл большим пальцем под моими глазами.

— Снова не спишь?

— Кузены, — соврал я. — Легли слишком поздно.

— А.

Я опустил его руку, потому что устал быть инвалидом. Я хотел, чтобы он прикасался ко мне, но не так. Я бы взял его за руку. Но он дёрнулся раньше, чем я успел, отступая назад.

— У меня задница мёрзнет. Хочешь вернуться обратно?

— Слабак.

— Ты же знаешь. Я предпочитаю сохранять свои яйца в комнатной температуре.

Я рассмеялся.

— О, серьёзно?

— Заткнись, — усмехнулся Лэндон.

Он толкнул меня, а я толкнул его, и мы пошли обратно в его дом.

***

Лэндон

Мой отец заказал на ужин доставку индийской кухни. Это было великолепно. Картофельные лепёшки, куриная тикка масала, алу гоби и курица тандури. Всё моё любимое.

Брайан сказал, что никогда не пробовал индийскую кухню, и ему понравилось. Он съел больше, чем я когда-либо видел, добавив побольше масалы на рис и лепёшки. Мы с мамой обменялись довольными взглядами. Но после этого, в моей комнате, когда мы попытались поиграть в видеоигру, его лицо побледнело, и он отложил контроллер.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Чувствую себя не очень, — признался он, погладив свой живот. — Съел слишком много. Может, мне стоит поехать домой. Прости.

Я не хотел, чтобы он ехал домой. Последние два дня я скучал по нему как сумасшедший и был в восторге от того, что он останется на ночь.

— Может, если ты ненадолго приляжешь, тебе станет лучше?

Он болезненно выдохнул и кивнул.

— Ладно.

— Хочешь лечь в гостевой комнате? — я подумал, может быть, ему хотелось уединения.

Но он бросил взгляд на мою кровать.

— Ты не против, если я лягу здесь?

— Конечно. Да. Без проблем.

Казалось, ему было слишком больно, чтобы смущаться. Он встал и снял свои джинсы. Одетый в старую красную футболку и пару тёмно-синих брифов, он забрался под моё одеяло и лёг на бок.

— Тайленол поможет? — спросил я.

— У меня в сумке есть прописанный Алив.

— Я принесу.

Я нашёл баночку в его сумку, прочитал дозировку и пошёл за водой. Он сел и принял таблетки, а затем лёг обратно.

— Каково это? — спросил я, садясь рядом с ним на кровати.

Он поднял взгляд на меня, с болью в глазах.

— После операции я особо не могу есть. Какое-то время питался только жидким, а потом мягкой едой, вроде мороженого. Потому что врачам пришлось сшивать мои кишки. И там были швы и всё такое. Так что когда еда проходит, становится больно.

Я сжал зубы. Чёртовы пули. Я погладил его по спине через одеяло.

— Странно, но врач говорит, что к этому времени я уже не должен чувствовать такую боль. То есть, он считает, что это психосоматика или что-то такое.

— Придурок.

Брайан пожал плечами.

— Не знаю. Может, он прав. Иногда я будто… будто чувствую пулю внутри. И это определённо всё в моей голове. Пуля прошла насквозь.

Услышав, как он говорит об этом, я снова почувствовал ярость. Никакой семнадцатилетний подросток не должен чувствовать такую боль. Я ненавидел то, что красивое тело Брайана было разорвано на части, что его блестящее здоровье — да, он был чертовски блестящим — испарилось из-за кошмаров и желудка, который больше не работал правильно. Я продолжал гладить его по спине.

Он хохотнул.

— Боже, Лэндон. Посмотри на себя в зеркало, — он толкнул мою руку локтем и кивнул подбородком на зеркало на другом конце комнаты.