Разбитый - Истон Эли

— Каждое слово — правда, — я перекрестил свою обнажённую грудь. — Чтоб мне умереть, — мы оба прищурились, глядя друг на друга с сомнением. — Ладно, плохая метафора. Но остальное правда.

Лэндон смотрел на меня долгое время, затем потёр лицо.

— Боже. Ладно. Ладно, если ты действительно этого хочешь, — он вздохнул. — Ты же знаешь, я с ума по тебе схожу. Это отчасти ужасает.

Я потёр свою лодыжку, лежащую на его ноге.

— То же самое.

Он подвинулся, ложась рядом со мной. Его рука свободно легла на мой бок, и мы оказались лицом к лицу.

— Твой отец рассердится.

Я кивнул.

— Ничего, если мы сохраним это между собой? Я знаю, что для тебя это отстойно. То, что я закрыт. Но…

— Нет. Я согласен. Совершенно. Ты прошёл достаточно испытаний. Я не хочу, чтобы ты ссорился со своим отцом. Мы просто… будем держаться за руки и всё остальное, когда будем здесь. Идёт?

Я кивнул. Он был таким заботливым и осторожным. От этого моё сердце снова переполнялось чувствами. Боже, Лэндон всегда всё понимал. Как он мог всегда всё понимать? Вероятно, я не заслужил его. Плевать. Я был слишком эгоистичным, чтобы меня это волновало.

Он запустил пальцы в мои волосы и поцеловал меня.

У нас был план, своеобразный, пока всё это будет длиться.

Насколько хватит плотины.

Глава 19

Лэндон

Мы какое-то время валялись в кровати. Но в конце концов встали и спустились вниз, чтобы попить. Мои мама и папа смотрели телевизор в гостиной, и мы прошли через комнату по пути на кухню. Мама подняла глаза и окинула меня взглядом.

Я знал, что, вероятно, выглядел чертовски грешно. В плане: «Эй, родители, у нас только что был секс в моей комнате!»

И моя мама была очень наблюдательной. Ох, ладно. Мы попили и побежали обратно вверх по лестнице, посмеиваясь.

Я был так счастлив. Не знаю, был ли я когда-нибудь раньше в своей жизни настолько счастлив. А почему нет? Я был с самым милым, самым красивым парнем в мире. И я тоже ему нравился, нравился уже какое-то время. Так что я мог радоваться.

Этот стих? Я хочу вставить его в рамку. Хочу вытатуировать его на своей заднице. Не могу поверить, что Брайан написал это обо мне. Я никогда в жизни так не гордился тем, что я, ну, открыт и горжусь этим. Знать, что он восхищался мной издалека просто за то, что я — это я, было лучшим в мире подтверждением правильности выбора.

Мы устроились на ковре в моей комнате, прислонившись спинами к кровати, я закинул свою ногу на его, и мы проверяли электронную почту и прочее. Я смотрел комментарии к своему видео. Если бы я игнорировал посты ненависти и читал только хорошее, было бы великолепно. Будто я не мог не быть на вершине мира. Иметь возможность дотянуться до людей и сыграть разницу, увидеть, как люди обещают голосовать или участвовать в маршах из-за моих видео, было отличным чувством.

Странно, что в моей жизни могли происходить такие потрясающие вещи вскоре после одних из самых худших дней. Эта мысль немного меня отрезвляла.

— Я должен сделать домашнее задание, — сказал Брайан, пока лазил по интернету. — Но на самом деле я этим заниматься не хочу.

— Я знаю. Я буду очень рад, когда этот семестр закончится. Можем позаниматься завтра.

— В этом семестре мои оценки всё равно скорее всего съедут. Так что нет смысла, — смиренным голосом сказал Брайан.

— Я думал, тебе удаётся всё наверстать?

Он пожал плечами.

— Я наверстал домашние задания, но тяжело понимать, что происходит, когда я весь урок наблюдаю за сигнализацией, дверью и окнами.

— Правда? Всё по-прежнему так плохо?

Он посмотрел на меня взглядом «ещё бы».