Десять мужчин - Александра Грэй (2008)

Он весело хмыкнул, и я было решила, что несправедлива к нему, но за остановку до «Плазы» профессор остановил на мне немигающий взгляд:

— Хочу сделать вам одно предложение. Возможно, оно покажется вам не совсем обычным…

Я молчала, обратившись в слух, открытая мудрости, которой он готов был поделиться.

— Не хотите ли спать со мной? Никаких обязательств, только постель. Подумайте.

Я оставила при себе мысль о том, что у старика желание секса с молодой женщиной необычным никак не назовешь. Однако философский способ изложения и впрямь был необычен: профессор выдал мне идею, словно сделку предложил, для меня выгодную и не имеющую никакой связи с проблемами плоти. Я вылетела из автобуса не попрощавшись и больше ни разу не позвонила.

В порыве негодования я вышвырнула бумажку с номером профессорского агента по недвижимости, однако вовремя сообразила, что сейчас не в том положении, чтобы терять нужную ниточку, выудила листок из мусорной корзины и сняла трубку.

— Вы можете предложить что-нибудь в Ист-Сайде?

— Восток, запад, центр, край — на выбор, только пальцем ткните. Вы где сейчас?

— В «Плазе».

— Сейчас буду.

Через двадцать минут она появилась в холле отеля — боевая, со взглядом-лазером, в наряде, призванном привлекать внимание: обилие золота, алый пиджак, юбка в обтяжку. Истинная клиентка «Плазы», идеально сочетающаяся с обоями и «всем, что блестит».

— А вы моложе, чем я думала. — Агентша пожала мне руку. — Уверены, что хотите жить в Ист-Сайде? Район дороговат и, я бы сказала, самую малость чопорный.

Чопорный? Значит, я туда впишусь.

— Какими средствами располагаете? — перешла она прямо к делу.

Я представления не имела ни о величине ренты в Манхэттене, ни о суммах, с которыми Миллиардер готов был расстаться ради меня. Бюджет жены миллиардера — одно дело, его бывшей жены — совсем другое, а как насчет бывшей возлюбленной? Мой Миллиардер вовсе не транжира, да и я отнюдь не желала впадать в мотовство, а потому решила остановиться на месячной ренте в три тысячи долларов — сумме, которую он не моргнув глазом жаловал едва знакомым людям.

Сияющая агентша крутанулась вокруг своей оси.

— Вперед, на Верхний Ист-Сайд! — в восторге выпалила она и назвала таксисту адрес между Девяносто второй авеню и Мэдисон.

Я запаниковала:

— Это ведь Гарлем!

— Спокойствие. Достойный район, Европа в чистом виде, бутики и прочее. Два квартала от Центрального парка, метро рядом, народ доброжелательный. Даже местный попрошайка — красавчик. Вам там понравится, поверьте на слово.

Карнеги-Хилл и впрямь был уникален: в равной степени британский и французский район уютно пристроился на краю Мэдисон-авеню, прежде чем она переходит в Гарлем. Во французском ресторане здесь работали урожденные французы, а владелец бакалейной лавки «Le Grand Bouffe», родом из Ирландии, торговал эксклюзивными индийскими блюдами на вынос и жареными бобами фирмы «Хайнц». Пятая авеню всего лишь в одном квартале, а в конце улицы — Всемирный центр фотографии.

— Дом с привратником, радость моя. Осторожность, как известно, не повредит.

Агентша сопроводила меня на тридцатый этаж, в квартирку с одной спальней. Обе комнаты были пусты, просторны, с паркетом, окнами во всю стену и захватывающим дух видом на небоскребы Нью-Йорка. Внизу к северу простиралась бетонно-асфальтовая громада Гарлема, за которым виднелся Бронкс, зато к западу глаз радовал вид с открытки: Центральный парк, озеро и башни-близнецы «Дакота-билдинг». Агентша прислонилась к окну, от кондиционера прохладному, и на минуту забыла о работе.

— Джон Леннон, — вздохнула она. — Да благословит его Господь. Всякий раз его вспоминаю, когда вижу это здание.

Она предалась воспоминаниям, а я получила шанс обрести ясность мысли.

— Хочу жить здесь, — заявила я с убежденностью, удивившей нас обеих. За всю жизнь я мало в чем была настолько уверена.