Победить тьму... - Барбара Эрскин (2004)

Адам сидел дома в кабинете и наблюдал, как у него на столе медленно остывает чашка чая. Джейн находилась в соседней комнате и смотрела телевизор. Немым укором на столе громоздилась кипа бумаг, которые он захватил домой из рабочего кабинета офиса. В течение дня ему удавалось не обращать на нее никакого внимания, но сейчас он потянулся вперед, включил настольную лампу и заметил записку, которую прикрепила в конце ежедневника его секретарша Эмма Соулс: «…Пожалуйста, как можно скорее позвоните доктору Фернесу. Срочно». Внизу был написан номер телефона в Лондоне. Адам нахмурился. Глупой женщине следовало самой сказать ему, раз это так срочно. Ей нужно было в конце консультации напомнить ему об этом и не оставлять на потом, когда он случайно заглянет в свой ежедневник. Фернес. Это имя ему ни о чем не говорило. Он открепил листок бумаги, внимательно изучил его, затем пододвинул к себе телефон и набрал написанный номер.

— Доктор Фернес? — Он развернулся на стуле и выглянул через окно в сад.

— Сожалею, но доктор Фернес ушел домой, — ответил ему довольно скучный бесцветный голос.

Адам нахмурился. Он потянулся за карандашом и начал что-то чиркать на бумажке.

— Понятно. Это звонит доктор Адам Крэг. Мне передали, что я должен срочно связаться с ним. Могу я позвонить по какому-нибудь другому номеру телефона?

В трубке воцарилась тишина, но было слышно, как голос советуется с кем-то, кто находился поблизости. Адам слышал отдаленный и довольно писклявый голос. Потом женщина снова взяла трубку.

— Прошу прощения, доктор Крэг, но доктор Фернес не оставил номера телефона, по которому с ним можно связаться в выходные дни. Вы можете перезвонить снова в понедельник.

Адам повесил трубку и неопределенно пожал плечами. На улице шел мерзкий дождь со снегом, который медленно переходил в легкий снегопад. Выглянув в окно, он увидел, что лужайка была уже полностью белой. Он надеялся, что кошка находится где-нибудь в теплом, уютном и надежном месте.

Как только Адам вышел из комнаты, Джейн выключила телевизор, но еще минут десять оставалась неподвижно сидеть и смотреть на черный экран. Семейный ужин был для всех абсолютным кошмаром. Они втроем сидели за столом и молча тыкали вилками в еду. Как только процедура принятия пищи заканчивалась, Келом быстро взбегал по лестнице в свою комнату, как обычно хлопнув за собой дверью. Она горестно вздохнула. Жить с такими обидчивыми мужчинами не было пределом ее мечтаний. Она подошла к двери и открыла ее. В доме стояла абсолютная тишина. Не было слышно даже музыки, которая всегда доносилась из спальной комнаты Келома. Неуверенной походкой она прошла в кухню и с ужасом посмотрела на гору грязной посуды в мойке. С понедельника по пятницу к ней приходила женщина, которая помогала ей по дому. Но с вечера пятницы до понедельника всю работу по дому она делала сама. Мытье посуды не было исключением, если ей, конечно, чудом не удавалось задержать Адама или Келома на кухне и не уговорить их помочь ей. Ее мать вбила ей в голову одну из прописных истин: никогда не оставлять грязную посуду до следующего утра, чтобы не пришлось спускаться утром в грязную кухню, где ничего не сможешь сказать в свое оправдание. Некоторое время постояв и молча поглядев на блюдца и тарелки, она повернулась и вышла, закрыв за собой дверь.