Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

– Милостивый государь, если человек обретает всю возможную власть, чтобы проникать чуть ли не в мысли себе подобных, если через своих полицейских он оплачивает шпионов, если через шпионов он осведомлен обо всем, вплоть до малейших моих жестов перед зеркалом, и если потом вдруг оказывается, что этот человек не направляет события…

– Когда ваше величество провели ночь вне своих покоев, я знал об этом. Так ли уж плоха моя полиция? Это было в тот день, когда ваше величество ездили на улицу Сен-Клод на Болоте посетить вот эту даму. Но меня это не касается. Когда вы отправились с госпожой де Ламбаль к Месмеру, моя полиция оказалась вполне хороша, потому что агенты вас там видели. Когда вы пошли в Оперу…

Королева резко вскинула голову.

– Ваше величество, позвольте мне продолжить. Я говорю вам то же, что сказал его высочество граф д'Артуа. Если ваш деверь ошибся, приняв за вас другую, то ошибка полицейского агента, получающего в день жалкое экю, вполне извинительна. Агент полагал, что видел вас, и так мне и доложил. Так что в тот день моя полиция была еще вполне хороша. Быть может, ваше величество скажет, что мои агенты плохо проследили происшествие с газетчиком Рето, которому задал изрядную трепку господин де Шарни?

– Господин де Шарни? – разом воскликнули Андреа и королева.

– Событие это достаточно свежее, и спина газетчика еще болит от ударов трости. Подобные приключения способствовали успеху моего предшественника господина де Сартина, который с изрядным остроумием рассказывал про них покойному королю или его фаворитке.

– Господин де Шарни расправился с этим мерзавцем. Я узнал об этом, ваше величество, только благодаря моей оклеветанной полиции, и вы должны признать, что ей потребовалась некоторая сообразительность, чтобы узнать, что за этим происшествием последовала дуэль.

– Господин де Шарни дрался на дуэли? – воскликнула королева.

– С газетчиком? – спросила Андреа.

– Нет, что вы. Газетчик получил такую трепку, что не смог бы нанести господину де Шарни удар шпагой, от которого тому стало дурно у вас в передней.

– Он ранен? Ранен? – вскричала королева. – Но когда? Как? Господин де Крон, вы ошибаетесь.

– Ваше величество так часто считает меня оплошавшим, что на сей раз могли бы признать мою правоту.

– Но он только что был здесь.

– Я знаю.

– Ах, но я же видела, что ему плохо, – сказала Андреа.

Она так это произнесла, что королева, которой в ее тоне почудилась враждебность, резко повернулась к Андреа.

Взгляд королевы был похож на фехтовальный выпад, но Андреа решительно отразила его.

– Как! – возмутилась Мария Антуанетта. – Вы видели, что господину де Шарни плохо, и не сказали мне?

Андреа промолчала. Жанна решила прийти на помощь королевской любимице, так как задумала втереться к ней в дружбу.

– Мне тоже показалось, – заметила она, – что господин де Шарни во время разговора с вашим величеством с трудом стоял на ногах.

– Да, именно с трудом, – надменно подтвердила Андреа, не соблаговолив даже взглядом поблагодарить Жанну.

Г-н де Крон, вызванный для отчета, мог теперь в свое удовольствие и без помех наблюдать за тремя женщинами, две из которых – Жанна не относилась к их числу – забыли, что рядом с ними находится начальник полиции.

Но тут королева вновь обратилась к г-ну де Крону:

– Сударь, с кем и по какой причине дрался на дуэли господин де Шарни?

За это время Андреа успела овладеть собой.

– С дворянином, который… Но, помилуй Бог, ваше величество, теперь это уже не имеет значения. Сейчас оба противника в наилучших отношениях, потому что совсем недавно они разговаривали в присутствии вашего величества.

– В моем присутствии? Здесь?

– Да, здесь. И победитель вышел отсюда первым минут, пожалуй, двадцать тому назад.

– Господин де Таверне! – воскликнула королева, и глаза ее сверкнули гневом.