Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

– Мой брат не намерен бежать, – заявила она. – Он честно и мужественно дрался с господином де Шарни и ранил его, лишь защищая себя. Ну, а если он его убил, Господь ему судья.

«Нет, она пришла не по собственному почину, – подумал доктор. – Выходит, ее послала королева. Проверим, неужели ее величество до такой степени легкомысленна».

– А как отнеслась к дуэли королева? – поинтересовался он.

– Королева? Не знаю, – отвечала Андреа. – А при чем здесь королева?

– Я полагаю, ее величество благоволит к господину де Таверне?

– Господин де Таверне цел и невредим. Будем надеяться, что ее величество защитит моего брата, если его станут обвинять.

Доктор Луи, видя, что двусторонняя его гипотеза не находит подтверждения, спасовал.

«В конце концов, я не физиолог, – подумал он, – а всего лишь хирург. Я прекрасно знаю взаимодействие и переплетение мышц и нервов, но какого черта мне соваться в переплетение женских капризов и страстей?»

– Мадемуазель, – обратился он к Андреа, – вы узнали все, что хотели узнать. Заставите вы или не заставите бежать господина де Таверне, это ваше дело. Что же касается меня, мой долг – попытаться спасти раненого в течение этой ночи, иначе смерть, безмолвно продолжающая свою разрушительную работу, через сутки отнимет его у меня. Прощайте.

Доктор Луи ушел к себе в комнату и тихо затворил за собой дверь.

Андреа, видя, что осталась одна – наедине с ужасной реальностью, – дрожащей рукой потерла лоб. Ей казалось, что смерть, о которой так бесстрастно говорил врач, уже появилась здесь и в белом саване бродит по темному коридору.

Всем телом Андреа чувствовала ледяное дыхание этого мрачного призрака; она бегом бежала до своих покоев, заперлась на ключ и рухнула на колени на коврик возле кровати.

– Господи! – с неистовой силой воскликнула она, и из глаз ее заструились потоки жарких слез. – Господи! Ты не можешь быть несправедливым, Господи, не можешь быть равнодушным, не можешь быть жестоким! Ты всесилен и не позволишь умереть этому молодому человеку, который никому не сделал зла и которого все так любят. Господи, мы все безмерно несчастны и верим лишь в твое всеобъемлющее милосердие, хотя и трепещем перед твоим всесокрушающим гневом. Но я, я умоляю тебя… Разве я недостаточно страдала, хотя ни в чем не повинна? Я ведь никогда не жаловалась, даже тебе. И сегодня я молю тебя, заклинаю, прошу сохранить жизнь этому молодому человеку. И если ты откажешь мне, Господи, я скажу, что ты несправедливо ополчился против меня, что ты – Бог черного гнева, Бог беспричинного мщения, я скажу… О прости меня, я кощунствую, прости меня!.. Ты не станешь так карать меня. Прости меня, прости! Ведь ты – Бог кротости и милосердия.

Андреа почувствовала, что в глазах у нее поплыла темнота, тело ослабло; бесчувственная, она рухнула на спину, волосы ее рассыпались, и она осталась лежать на полу, словно мертвая.

Наконец она пришла в себя после ледяного сна, к ней вновь вернулась способность мыслить. Но одновременно вернулись и надежды, и муки.

– Господи, – прошептала она с каким-то зловещим выражением, – как же ты немилосерден. Как же ты покарал меня! Я люблю его! Да, люблю! Неужели и этого тебе мало? Неужели ты погубишь его?

30. Бред

Бог, несомненно, внял молитвам Андреа. У г-на де Шарни не начался новый приступ лихорадки.

На следующий день, пока Андреа жадно собирала всевозможные известия о состоянии раненого, сам он благодаря заботам доктора Луи переходил от смерти к жизни. Горячка отступила перед жизненной силой и лекарствами. Началось выздоровление.

Убедившись, что Шарни спасен, доктор Луи вполовину сократил свои заботы о нем: пациент перестал представлять для него интерес. Человек, особенно если он выздоровел или хорошо себя чувствует, не слишком-то занимает врача.