Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

Мы, нижеподписавшиеся, подтверждаем, что получили назад проданное королеве за сумму в миллион шестьсот тысяч ливров бриллиантовое ожерелье, поелику бриллианты не понравились королеве, и она возместила нам труды и расходы тем, что оставила нам сумму в двести пятьдесят тысяч ливров, выплаченную ею ранее в качестве задатка.

Бемер и Босанж

Королева перестала беспокоиться о деле, столь долго ее тревожившем; она заперла расписку в шкаф и более о ней не вспоминала.

Однако странным противоречием этой расписке явилось то обстоятельство, что ювелирам Бемеру и Босанжу два дня спустя нанес визит сам кардинал де Роган, который продолжал питать известное беспокойство на предмет выплаты последней суммы, о которой условились ювелиры с королевой.

Г-н де Роган застал Бемера дома на Университетской улице. Утром этого дня истекал срок первой выплаты, и если бы королева задержала деньги или отказалась от сделки, то в стане ювелиров должна была бы подняться паника.

Но ничуть не бывало: в доме Бемера все дышало спокойствием, и г-н де Роган с облегчением обнаружил, что лица слуг безмятежны, а дворовый пес приветливо виляет хвостом. Бемер встретил высокопоставленного клиента излияниями радости.

– Итак, нынче срок уплаты, – произнес кардинал. – Значит, королева уплатила?

– Нет, монсеньор, – ответствовал Бемер, – ее величество не прислала нам денег. Вы знаете, господин де Калонн получил у короля отказ. Все только об этом и говорят.

– Да, все об этом говорят, Бемер, потому-то я к вам и приехал.

– Но, – продолжал ювелир, – ее величество достойна восхищения и преисполнена доброй воли. Не имея возможности заплатить, она заверила нас, что долг останется за ней, и это вполне нас устраивает.

– А, тем лучше! – воскликнул кардинал. – Так, значит, она заверила вас в том, что долг останется за ней. Но каким образом?

– Очень простым и деликатным, – отвечал ювелир, – воистину по-королевски.

– Вероятно, она прибегла к посредничеству нашей хитроумной графини?

– Нет, монсеньор, нет. Госпожа де Ламотт у нас и не появлялась, и это было нам обоим, Босанжу и мне, особенно лестно.

– Не появлялась? Графиня у вас не появлялась? Уж поверьте мне, господин Бемер, что она участвует в этом деле. Удачные идеи всегда исходят от графини. Сами понимаете, при этом я не хочу умалять достоинств королевы.

– Монсеньор, судите сами, насколько милостиво и деликатно поступила с нами ее величество. Прошел слух, что король отказал ей в выдаче пятисот тысяч ливров; тогда мы обратились с письмом к госпоже де Ламотт.

– Когда это было?

– Вчера, монсеньор.

– Что же она ответила?

– Вашему высокопреосвященству ничего не известно? – осведомился Бемер с оттенком почтительной фамильярности.

– Нет, я вот уже три дня не имел чести видеть ее сиятельство, – отозвался принц с высокомерием истинного вельможи.

– Так вот, монсеньор, графиня де Ламотт ответила одним словом: «Подождите».

– Она вам написала?

– Нет, монсеньор, она сама нам это сказала. В своем письме мы просили госпожу де Ламотт испросить у вас аудиенции и предупредить королеву, что близится срок выплаты.

С ее стороны было вполне естественно ответить вам: «Подождите».

– Вот мы и ждали, монсеньор, и вчера вечером с весьма таинственным гонцом получили письмо от королевы.

– Письмо? Оно было адресовано вам, Бемер?

– Скорее это было составленное по всей форме признание долга.

– Быть не может! – воскликнул кардинал.

– Да я показал бы его вам, если бы мы с компаньоном не поклялись, что никому не станем его показывать.

– А почему?

– Сама королева обязала нас к подобной скромности, монсеньор; вы же понимаете, ее величество просит, чтобы мы сохранили это дело в тайне.

– Ну, тогда другое дело. Вы счастливчики, господа ювелиры: получаете письма от королевы!