Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

– Этой опасности не заметит только безумец, сударыня. Если кардинал ручается за королеву, платит за нее, он ее губит. Я уж не говорю, как мучительно для несчастного Шарни знать о том, каким доверием пользуется у вас господин де Роган. Нет. От такого горя можно умереть, но сетовать на него нельзя.

– Вы с ума сошли! – в ярости вскричала Мария Антуанетта.

– Я не сошел с ума, государыня, но вы попали в беду, близки к гибели. Я сам видел вас в парке. Говорю вам, что не обознался. Сегодня ужасная, убийственная правда вышла наружу. Быть может, господин де Роган похваляется…

Королева схватила руку Шарни.

– Сумасшедший, сумасшедший! – повторила она с невыразимой тревогой в голосе. – Верьте в ненависть, призраки, в невозможное, но во имя неба заклинаю вас, не верьте, что я виновна! Я – виновна! Это слово жжет меня, как горящие уголья… Виновна – и в чем! Это я-то, которая, думая о вас, всякий раз молила Бога, чтобы он простил мне эти мысли, казавшиеся мне преступными! Ах, господин де Шарни, если вы не хотите увидеть ныне мой позор, а завтра смерть, не говорите никогда, что вы меня подозреваете, или бегите как можно далее, чтобы не услышать моего падения, не увидеть, как я испущу дух.

Оливье в тоске ломал руки.

– Выслушайте меня, – сказал он, – если хотите, чтобы я вам помог.

– Это вы-то мне поможете? – вскричала королева. – Вы, жестокостью превосходящий моих врагов? Они ведь только обвиняют меня, в то время как вы – подозреваете! Я никогда, никогда, сударь, не приму помощь от человека, который меня презирает!

Оливье приблизился к ней и взял ее руку в свои.

– Вы убедитесь, – сказал он, – что я не из тех, кто стенает и плачет; каждая минута дорога; вечером будет уже поздно сделать то, что нам осталось сделать. Хотите спасти меня от отчаяния, а себя от позора?

– Сударь!

– Да, перед лицом смерти я не стесняюсь в выражениях. Если вы меня не послушаете, нынче вечером нас обоих уже не будет в живых: вы умрете от бесчестья, я не смогу пережить вашу смерть. Так встретим врага лицом к лицу, сударыня! Пойдемте навстречу опасности, как на войне! Поспешим навстречу смерти! Пойдемте вместе, я буду простым солдатом, безвестным, но храбрым, в этом вы убедитесь; а вы устремитесь в схватку, вооружась королевским величием и силой. Если вы падете – что ж! Вы погибнете не одна. Сударыня, считайте меня своим братом… Вам… нужны деньги, чтобы уплатить за ожерелье?

– Мне?

– Не отпирайтесь!

– Уверяю вас…

– Не говорите, что ожерелья у вас нет.

– Клянусь вам…

– Не клянитесь, если не хотите лишиться моей любви.

– Оливье!

– Вам осталось единственное средство спасти свою честь и мою любовь. Ожерелье стоит миллион шестьсот тысяч ливров, вы уплатили двести пятьдесят тысяч. Вот полтора миллиона, возьмите их.

– Что это?

– Какое вам дело? Берите и уплатите.

– Вы продали свои владения! Вы отдаете мне все, что у вас есть, в уплату долга! Оливье! Вы разорились ради меня! У вас доброе, благородное сердце, и ради такой любви я не стану более скупиться на признания. Оливье, я люблю вас!

– Соглашайтесь!

– Нет – но я вас люблю!

– Значит, уплатит господин де Роган? Подумайте сами, сударыня, это с вашей стороны не великодушие, а жестокость, которая меня убивает… Вы примете деньги от кардинала?

– Полно, господин де Шарни. Я королева, я могу подарить подданным любовь или состояние, но я ничего от них не принимаю.

– Что же вы будете делать?

– Вы сами скажете мне, как я должна поступить. Как по-вашему, что думает господин де Роган?

– Он думает, что вы его любовница.

– Вы жестоки, Оливье…

– Я говорю так, как говорят перед лицом смерти.

– А что, по-вашему, думают ювелиры?

– Что королева не в состоянии уплатить, но за нее заплатит господин де Роган.

– А что думают люди об ожерелье?