Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

Не успел он отворить двойную дверь будуара, как Андреа бросилась ему на шею и расцеловала его, вся так и лучась радостью, от которой Филипп, печальный влюбленный и несчастный брат, давно отвык.

– Силы небесные, что с тобой случилось? – спросил молодой человек у Андреа.

– Радость! Большая радость, брат!

– И ты вернулась, чтобы со мной поделиться?

– Я вернулась навсегда! – воскликнула Андреа в порыве восторга, и голос ее зазвенел на весь дом.

– Тише, тише, сестричка, – сказал Филипп, – эти стены отвыкли от радости; кроме того, в гостиную, от которой нас отделяет эта дверь, сейчас придет человек, который может тебя услышать.

– Человек? Какой человек? – удивилась Андреа.

– Послушай, – отозвался Филипп.

– Его сиятельство граф де Шарни. – возвестил лакей, вводивший Оливье из малой гостиной в большую.

– Это он! Это он! – вскричала Андреа и с новой силой стала осыпать брата поцелуями. – Иди же к нему! Уж я-то знаю, зачем он приехал!

– Ты знаешь?

– Еще бы мне не знать! Я даже вспомнила, что одежда моя в беспорядке, а поскольку я предвижу, что скоро и мне придется пожаловать в гостиную, чтобы услышать своими ушами то, что собирается сказать господин де Шарни…

– Ты не шутишь, дорогая Андреа?

– Слушай, слушай, Филипп, и пусти меня: я пойду к себе в комнаты. Королева увезла меня так неожиданно! Пойду и сменю монастырское платье на наряд… невесты.

Последнее слово она шепнула на ухо Филиппу, сопроводив его веселым поцелуем, а затем легко и беззаботно упорхнула на лестницу, которая вела в ее покои.

Оставшись один, Филипп приложил ухо к двери, которая вела в гостиную, и стал слушать.

Граф де Шарни был уже в гостиной. Он медленно мерил шагами паркет; казалось, он не столько ждал, сколько размышлял.

Затем в гостиную вошел г-н де Таверне-отец; он приветствовал графа изысканно вежливым, но сдержанным поклоном.

– Чему обязан честью вашего неожиданного посещения, граф? – начал он. – Смею заверить, что оно для меня – большая радость.

– Я прибыл к вам по торжественному поводу, сударь, и прошу меня извинить, что мой дядя, байи де Сюфрен, не приехал со мною вместе, как подобало бы при таких обстоятельствах.

– Право, я принимаю ваши извинения, мой дорогой господин де Шарни, – пролепетал барон.

– Я сознаю, что с той просьбой, с какой я намерен к вам обратиться, уместнее было бы прибыть нам обоим.

– Что же это за просьба? – спросил барон.

– Имею честь, – произнес Шарни твердым голосом, – просить у вас руки вашей дочери, мадемуазель де Таверне.

Барон подскочил на месте. Глаза у него заблестели, он жадно ловил каждый звук голоса графа де Шарни.

– Моей дочери… – прошептал он. – Вы сватаетесь к Андреа?

– Да, господин барон, если мадемуазель де Таверне не питает отвращения к этому союзу.

«Вот оно что! – подумал старик. – Значит, Филипп уже в такой чести, что один из его бывших соперников желает извлечь из этого выгоду, женившись на его сестре. Ей-богу, недурной ход, господин де Шарни!»

Вслух с улыбкой он отвечал:

– Ваше желание – такая честь для нашего дома, ваше сиятельство, что я уступаю ему с большой радостью, насколько это в моей власти; мне остается уведомить дочь, дабы вы поскорее пришли к окончательному согласию.

– Сударь, – холодно возразил граф, – полагаю, что это был бы излишний труд. Королева изволила самолично справиться у мадемуазель де Таверне о ее намерениях, и ответ вашей дочери оказался для меня благоприятен.

– Ах, вот как! – воскликнул восхищенный барон. – Сама королева…

– Да, сударь, сама королева соблаговолила посетить аббатство Сен-Дени.

Барон встал.

– Мне остается, граф, дать вам отчет о состоянии мадемуазель де Таверне. Документы касательно наследства, доставшегося ей от матери, хранятся у меня наверху. Ваша невеста небогата, граф, и, прежде чем принять окончательное решение…