Возвращение любви - Ирина Хохлова (1995)

Судя по всему, Зотов принадлежал к той породе людей, что легко теряются. Он шел к Елене и весь трясся от мысли, что его могут принять не так, как он хотел бы. Но, убедившись, что ему обрадовались, тут же обрел уверенность и почувствовал себя на коне. Язык у него был подвешен хорошо, начитан опять же, вот и шутит. Люди, которые легко теряются, так же легко впадают в преувеличение по поводу своих возможностей. У них всегда перебор — и в трусости, и в смелости.

— За что будем пить? — спросила Елена подняв тонкий стакан с вином. — Только чур — не надо о прошлом.

— Есть тост.

— Говори.

— Мы сели за стол, чтобы выпить. Так выпьем же за то, что мы сели за стол!

— Слишком нейтральный тост. Это можно сказать за любым столом. А что бы ты хотел за этим сказать?

Елена смотрела на Зотова с вызовом. Глаза их встретились. Был миг, когда лицо Дмитрия дрогнуло, кажется, готовы были вырваться искренние слова, но он сдержал себя.

— Пришло время умирать старику… — начал он, улыбнувшись.

— Кавказский тост?

— Слышал недавно.

— Тебе приходится слышать тосты. Ты ведешь разгульную жизнь?

— Да какую там разгульную! Пригласил старый приятель на день рождения. Народу набралось много, все люди бизнеса. Я там был как белая ворона. Когда спросили, какая у меня зарплата, и я ответил, все смеялись полчаса.

— С юмором люди, — заметила Елена. — И что же старик?

— А ему, значит, пришло время умирать. Вот он и обратился к Богу. Просит: хоть немного еще пожить. А если можно, так и больше. «Сколько же ты хочешь?» — спрашивает Бог. Старик прикинул, решил больше попросить. Как у нас: надо школе тысячу рублей, проси в РОНО две, даже две с половиной. Вот и говорит старик: «Столько лет, сколько листьев на этом дереве». Бог мотает бородой, мол, многовато. «Ну, тогда сколько яблок на дереве». Тоже, мол, много, вот так давай договоримся: ты проживешь столько лет, сколько у тебя друзей. А друзей у старика не было…

— Предлагаешь выпить за друзей? — улыбнулась Елена. — А много ли их у нас? Раз-два и обчелся. Я не говорю о знакомых, я говорю о друзьях.

— Есть еще тост…

— Нет, теперь моя очередь.

— Я весь внимание.

— Не помню, каким было первое утро, которое я увидела в жизни. Да это и не важно! Детство прошло хорошо, интересно. Шестнадцати лет я заболела. Уже все отчаялись, думали — помру. Неделю валялась без сознания. И вот однажды открываю глаза и вижу за окном — утро. Мне трудно рассказать, какое оно было, потому что оно всем казалось обычным, но для меня было необыкновенным. Я поняла, что живу. Это было утро новой, второй моей жизни. — С тихой улыбкой глядя на стакан, в котором искристо играло вино, Елена помолчала и продолжила: — Сегодня я еще раз после долгой темноты, душевного мрака увидела утро. И предлагаю выпить именно за это!

— С удовольствием, — согласился Дмитрий, отпил глоток и поставил стакан.

Он смотрел на свои руки и смутно улыбался.

— Я знаю, чего ты хочешь, — сказала Елена.

Он вздрогнул и вскинул испуганные глаза.

— Ты хочешь… — Елена с умыслом помедлила и закончила: —…почитать мне стихи.

Зотов рассмеялся и замахал рукой:

— Перестань, Елена. Ты смеешься надо мной. Какие стихи? Хотя… Хочешь, почитаю Заболоцкого?

— Нет, свои!

— Пощади меня, Елена! Какой я поэт?.. Так, балуюсь…

Но она видела, ему хочется читать. Ее слова о новом утре почему-то обнадежили Зотова, пробудили в нем надежды, каких он не смел питать раньше, и это привело его в благодушное состояние. Елена видела это, понимала и осторожно подбрасывала хворост в костер, но без всякого умысла, без всякой цели, а из вечного бабьего желания подразнить мужчину.

— Я тебя очень прошу, — настаивала Елена. — Ты можешь отказать мне? То есть, ты способен отказать?

— Да нет, ни в коем случае… Но мне неловко…

— Если стихи плохие, я так и скажу. Или ты считаешь меня недостойной своих стихов.