«А впрочем, какое мне дело до всех этих соседей!» — одернула себя Елена.

— Я — сестра Валерия Углова, друга вашего мужа. Если помните, я писала вам, — чуть ли не с вызовом выкрикнула она. — В конце концов, может хватит общаться через дверь? Вы не Красная Шапочка, и я вас не съем.

Послышался щелчок замка, дверь распахнулась. На пороге стояла непричесанная женщина в полинявшем халатике, накинутом на ночную сорочку, в тапочках на босу ногу. Елена действительно подняла ее с постели, и по выражению лица Маргариты никак нельзя было сказать, чтобы она очень была рада этому обстоятельству.

Мысль назваться сестрой Валеры пришла Елене в голову внезапно. До этого момента она даже не задумывалась над тем, как представиться жене Мешкова.

Маргарита, должно быть, ни на йоту не поверила ей, но повела себя так, будто приняла все за чистую монету: пригласила пройти на кухню, поставила на плиту чайник и поспешила в свою комнату причесаться и одеться.

Бегло осмотревшись, Елена села за стол у самого окна и, оперевшись локтем на подоконник, рассеянно посмотрела во двор. Вдруг ее словно током ударило — а что, если и Валера бывал в этой квартире и сидел на этом же самом месте? Почему она выбрала именно эту табуретку? Неужели вещи могут хранить память о тех, кто с ними соприкасался? Что же тогда нужно, чтобы перенять эту память у вещей? Нужно очень любить и надеяться…

Пока Елена была занята размышлениями, вернулась Маргарита — причесанная, свежая, в синей юбке и голубой кофте. Заварила чай и, искоса наблюдая за Еленой, спросила:

— Сколько вам ложек сахару?

— Три, пожалуйста. Очень люблю сладкое.

— Кажется, вас зовут Елена? — припомнила Маргарита, ставя на стол две чашечки с чаем.

— Да, Елена Углова. Я — сестра Валеры, друга вашего мужа. Я писала вам, чтобы хоть что-нибудь выяснить о судьбе брата. Но ваш ответ был… как бы это сказать… несколько обескураживающим.

В своем письме Маргарита называла ее «дрянью» и «мерзостью», и это еще были не самые резкие выражения.

Но хозяйка нимало не смутилась.

— Хотите бутерброд? — спросила Маргарита и, и не дожидаясь ответа, встала, достала из холодильника масло, начала нарезать батон. — Так вы говорите, что знали Сережу, когда он еще служил в армии вместе с вашим братом?

— Да. Когда я гостила у Валеры в Ярославле, ваш будущий муж чуть ли не каждый день бывал у нас. Он производил впечатление незаурядного человека. Так что, думаю, вам повезло с мужем.

— Спасибо, — в первый раз улыбнулась Маргарита.

— Понимаете, о моем брате нет известий уже больше года, — продолжала Елена, стараясь держаться как можно естественней. — С тех пор, как умерла наша мама, я просто обязана быть в курсе его дел. У него такой непредсказуемый характер. Прежде он более-менее регулярно писал мне, и вот уже год, как от него ни ответа, ни привета. Я потеряла всякий покой…

Взгляд Маргариты, когда она села за стол напротив, был сочувственным и добрым. Елена поняла, что лед недоверия между ними растоплен.

— Простите меня за то грубое письмо, — сказала Маргарита, смущенно потупив глаза. — Сама не знаю, что на меня такое нашло. Эта моя не знающая границ ревность…

— Да, ревность многим портит судьбы, — согласилась Елена. — Вот, кстати, ваше письмо, — достала она из сумочки конверт и протянула Маргарите.

Та разорвала гневное послание на мелкие клочки.

— Валера был у нас, — сказала она, отпив большой глоток горячего чая. — Три месяца назад они нанялись с моим мужем на какие-то сезонные работы. С тех пор от них ни одной весточки.

От этих торопливо произнесенных слов голова у Елены пошла кругом. Она испытала радость, получив еще одно подтверждение, что Валера жив. Но в то же время ею овладел и ужас: в отличие от Маргариты она прекрасно знала, на какие сезонные работы нанялись Валера и Сергей.