Праведник - Игорь Хорр (1997)

— Очень хорошо, что вы заговорили о разуме. Материя не обладает сама по себе возможностью самоорганизации. Для того чтобы привнести в наш материальный мир элементарный порядок, нужен разум. Ведь когда вы видите, например, сверхсложный компьютер или, скажем, медицинский прибор, вы же не предполагаете, что он возник сам по себе, в результате случайных процессов? Вселенная же организована гораздо сложнее любого архисложного компьютера! Кто спроектировал и запрограммировал ее? Кто ее создал? И если Вселенная не могла создаться сама по себе, то ее могло создать нечто нематериальное, обладающее интеллектом, превосходящим любой внутри нее существующий! Конечно, можно верить в существование Бога или сомневаться в этом, но никогда нельзя доказать обратное. Теория атеизма есть полнейший абсурд!.. Вам не скучно все это слушать?

— Нет. Но все это очень сложно. Мой мозг сейчас не способен все это переварить. Извините.

— Ничего. Однако на досуге задумайтесь над этим. И заходите как-нибудь ко мне. Я вам многое могу рассказать. И может, Бог даст, это облегчит вашу жизнь. Ведь многим облегчает…

— Что это? — засыпавший было Маркеев насторожился, вскочил и отдернул штору.

За окном было темно.

— Что вас беспокоит? — удивленно спросил писатель.

— Как-то тихо стало.

Алексей Борисович прислушался. Действительно, едва слышный ранее шум работающих двигателей теперь стих, и поезд шел в полной тишине, лишь изредка постукивая на стыках рельсов. Несколько минут оба пассажира молча смотрели в окно, пока наконец в сумерках не начали различаться стволы растущих вдоль железной дороги деревьев.

— Тормозим, — произнес Алексей Борисович. — Разве какие-нибудь остановки предусмотрены?

— Что вы! Какие остановки?.. — дрогнувшим голосом ответил Маркеев. — Что-то случилось!

Поезд медленно сбавлял ход. Алексей Борисович открыл окно и высунул голову. Ехали через лес. Впереди, из светящегося окна кабины локомотива торчала наголо остриженная голова помощника машиниста, долговязого парня семнадцати лет.

— Что случилось? — крикнул Алексей Борисович.

— Тока нет! Электричества! — прозвучал ответ.

— Ток отключили, — повторил Алексей Борисович Маркееву. — Очевидно, какая-нибудь авария на подстанции.

— А почему горят лампы?

— Очевидно, от аккумуляторов.

Поезд остановился, на секунду или две замер в неподвижности, затем прокатился назад метров пятьдесят, видимо, с горы и встал окончательно. Несколько мгновений прошло в полной тишине.

— Господи! Вот еще напасть! — нарушив молчание, Маркеев опустился в кресло, но разорвавший вдруг тишину отрывистый треск, очень знакомый по фильмам о войне и террористах, заставил его вздрогнуть:

— Стреляют, — тихо пролепетал он.

— Свет! — крикнул Алексей Борисович и тут же сам хлопнул по выключателю. В салоне воцарилась непроницаемая темнота. Снова повторился треск автоматной очереди. Еще и еще. Послышался звон разбитого стекла, впереди кто-то вскрикнул. Алексей Борисович услышал скрип открывшейся двери и голос санитара:

— Господа, на нас напали.

— Господи, что же будет? — заплакал Маркеев.

Подъехал автомобиль, и салон осветился светом зажженных фар. Алексей Борисович увидел дрожащие веки и губы ветеринара. Санитар куда-то исчез.

— Господа! — послышался за окном усиленный динамиком голос, показавшийся писателю знакомым. — Вы окружены! Ваш поезд обесточен, а машинист и помощник ранены и захвачены в плен! Вам дается десять минут, чтобы покинуть поезд! Если за это время наша просьба не будет выполнена и с вашей стороны прозвучит хоть один выстрел, все вы будете уничтожены! Время пошло!

Снова зазвучал автомат. Теперь стрелял кто-то из охраны поезда, и тут же в подтверждение слов ультиматума грянул оглушительный залп не менее чем из шести автоматных стволов. Фары подъехавшего автомобиля погасли. Было слышно, как кто-то громко стонал и кто-то бежал по вагону.