Творящие любовь - Джудит Гулд (1998)

Ей оставалось только желать, чтобы ее сын унаследовал ее физическую холодность, но по доходившим до нее историям княгиня поняла, что дело обстояло иначе. Как странно, что у Луиджи обнаружились те качества, которые она считала столь возмутительными. Явно, он унаследовал их не от нее и не от своего отца, чья тайная любовница оказалась единственной. Но сын вырос совсем другим. Он любил женщин — всех женщин, и в этом заключалась его главная слабость. Уже в который раз у нее промелькнула мысль: насколько было бы лучше, если бы Луиджи стал спокойнее и рассудительнее. В нем слишком многое напоминало ей о том омерзительном, что крылось в мужчине.

Влажные, сочные звуки любовных объятий, доносящиеся из комнаты Луиджи, оживили давно забытые воспоминания о том, что казалось ей таким унизительным. Марчелла не могла понять, что заставляет женщину — любую женщину — соглашаться на подобное. Мужское вожделение… ну, это еще можно понять. В физическом смысле все мужчины — животные. Но чтобы женщина получала удовольствие? Женщина, отдающаяся этому занятию с такой страстью, по ее мнению, не могла быть приличной.

До ее слуха донеслись отдаленные шаги одного из слуг, приближающиеся из-за поворота. Она быстро двинулась вперед, чтобы не быть застигнутой за подслушиванием.

«Я и не думала подслушивать, — говорила княгиня самой себе, продолжая путь по бесконечным коридорам. — Я прохожу здесь каждую ночь, чтобы проверить, все ли в доме в порядке», — убеждала себя свекровь.

«Тогда что же заставило тебя, — спросил ее тихий голос из глубины сознания, — остановиться и прижаться ухом прежде всего к этой двери?»

И Марчелла ответила себе — слышно было даже, как щелкнули ее зубы: «Я только хотела убедиться, что не делаю ужасной ошибки. Я должна убедиться, что мое инстинктивное неприятие этой американки оказалось верным. Так оно и случилось. Эта женщина именно такая, какой, я боялась, она окажется. И даже хуже».

Когда княгиня дошла до апартаментов, которые она делила с князем Антонио, то сразу же отправилась в свою спальню. Марчелла начала было раздеваться, но она так разволновалась, что ей просто необходимо было с кем-нибудь поговорить. Она долго смотрела на дверь, ведущую в смежную спальню мужа. Многие годы княгиня не подходила к ней. Ей и сейчас очень не хотелось этого делать, но все-таки, глубоко вздохнув, она постучала.

— Да? — в приглушенном голосе князя слышалось удивление.

Она открыла дверь.

— Антонио, — негромко сказала Марчелла, — ты еще не спишь?

В комнате князя было темно. Свет, падавший из ее комнаты через открытую дверь, высветил сидящего в кровати мужа, искоса глядящего на нее. Он потянулся к ночнику и зажег его. Лицо Антонио залил теплый желтый свет.

— Марчелла? Тебя что-то беспокоит?

— Беспокоит? — Она хмыкнула и подошла чуть ближе к его кровати, старясь не приблизиться больше, чем на расстояние вытянутой руки. В ее голосе слышалось неодобрение. — Я рада, что Луиджи вернулся. Но что касается этой американки…

Князь кивнул.

— Кардинал Корсини уже уехал?

— Нет, но я успела поговорить с ним. Я поместила его в комнату для гостей в противоположном крыле. Кардинал к ней привык. Он уезжает завтра утром, прежде чем они проснутся. Они даже не узнают, что Корсини здесь был. Я предупредила слуг, чтобы они помалкивали.

Князь Антонио смотрел на жену:

— У тебя была возможность поговорить с женой Луиджи. Что случилось?

— Женой! — фыркнула княгиня. — Она всего-навсего обычная putana. Когда я проходила мимо двери в их спальню…

— Да? — В темных глазах мужа блеснул огонек.

Марчеллу так захватила ненависть к Шарлотт-Энн, что она и внимания не обратила на возросший интерес Антонио.

— Можно было услышать звуки, доносящиеся из комнаты, — с отвращением прошипела женщина. — Все было слышно в коридоре. Это возмутительно, я тебе говорю.

— Звуки? Что за звуки?

— Ну, ты знаешь… — У нее вырвался раздраженный жест.