Творящие любовь - Джудит Гулд (1998)

— Мне бы хотелось, чтобы мы были уже женаты, Луиджи, — проговорила она с мягкой настойчивостью. — Я хочу, чтобы наш брак являлся официальным с момента его заключения. Я понимаю, это звучит глупо, но я хочу знать, что я твоя жена.

— Тогда не волнуйся, — улыбнулся тот в ответ. — Я ди Фонтанези, и ты тоже. Бог знает, мы достаточно жертвуем церкви. Не бойся. Наш кардинал провернет это дело.

— Ваш кардинал?

— И твой тоже, раз ты теперь ди Фонтанези.

— Но… я не понимаю.

— Со временем поймешь. У каждой влиятельной итальянской семьи есть «семейный» кардинал, если можно так сказать. Все равно что иметь семейного врача или адвоката. Наш кардинал приведет все в порядок. Нам, конечно, придется заплатить, но ничто в жизни не дается даром.

— И кто этот кардинал?

— Ты уже с ним встречалась. На «Иль-де-Франс».

— Ты хочешь сказать, что это кардинал Корсини?

— Именно он. Так что перестань волноваться. Моя мать и кардинал вместе перевернут небо и землю, чтобы расставить все по своим местам. Моя мать — очень решительная женщина. Она всегда добивается того, чего хочет.

Шарлотт-Энн кивнула.

— А теперь сотри беспокойство со своего лица. Я же сказал, что все уладится, разве не так?

Она улыбнулась.

— Да, ты так сказал. — И, придвинувшись к нему, крепко его поцеловала. Что бы там ни было, одно то, как он это произнес, уже почти уладило дело.

— А теперь посмотри, до чего ты меня довела, — проговорил Луиджи укоризненно, отстраняясь от нее.

— До чего? — Жена была заинтригована.

Он рассмеялся, отбросил в сторону вышитую простыню и посмотрел вниз. Шарлотт-Энн проследила за его взглядом и, не веря своим глазам, покачала головой.

Княгиня Марчелла шла по мраморному коридору в домашних туфлях. Когда она проходила мимо апартаментов Луиджи, ею овладело почти неприличное любопытство. Секунду она колебалась: остановиться или продолжать ночной обход.

Любопытство взяло верх. Свекровь вплотную подошла к двери и приложила ухо. Ее аристократичный рот скривился от отвращения, когда до ее обостренного слуха донеслись приглушенные звуки любовной сцены. Ей были слышны задыхающиеся стоны сына и крики страсти, издаваемые этой putana[16], которую он привел в дом.

Сейчас больше, чем когда-либо, княгиня была твердо убеждена, что эта девица — худшая из трагедий, которая могла произойти с ди Фонтанези. «Только животное может наслаждаться таким отвратительным актом», — прошипела она себе под нос с отвращением. Ей с трудом верилось, что ее сын пал так низко.

Женщине вспомнилась ее собственная молодость. Ничего подобного тогда не происходило!

Она вышла замуж за князя Антонио тридцать один год тому назад. Молодой человек все силы отдавал учебе, а она славилась своей красотой во всей Кампании, некоторые даже говорили, что и во всей Италии. Все считали, что они прекрасная пара. Ей делали предложение бесчисленное количество раз, но девушка отклонила их, отдав предпочтение князю. И вовсе не потому, что он физически притягивал ее. Его красота была тут совершенно ни при чем. Напротив, Марчелла выбрала его именно потому, что он меньше прочих соискателей ее руки жаждал физической близости. У нее возникло ощущение, что ей удастся управлять его страстями.

А ей пришлось ими управлять. Вот уже три десятилетия она была безупречной владелицей различных дворцов, образцовой хозяйкой, красавицей, о которой ходили легенды, и великолепной женой во всем, кроме одного. Ей давно стало известно о многолетней связи мужа, но это ее вовсе не пугало. На самом деле, княгиню только радовало то обстоятельство, что ее муж удовлетворял свои отвратительные порывы на стороне. Марчелла шла на это только в самом начале, исключительно из практического интереса — ей нужен был наследник. Как только женщина забеременела, она сразу же заняла отдельную спальню и запретила мужу впредь заниматься с ней любовью.