Творящие любовь - Джудит Гулд (1998)

Дождь бил Фредди по лицу, с силой царапая кожу, словно иголками. Он поскользнулся, его тело изогнулось вперед — Фредди шел, опустив голову. Сверкнула молния, озарив темноту вокруг пульсирующим серебряным светом.

Фредди воспользовался случаем и огляделся. Он находился в середине плантации. Ровные ряды цитрусовых деревьев уходили во все стороны, каждый ряд точная копия предыдущего. Листья с веток оборвал ветер, и плоды дождем сыпались вниз с раскачивающихся деревьев. Куда бы он ни поворачивался, его окружали одинаковые ряды посадок.

Ему оставалось только надеяться на Бога, чтобы не сбиться с пути.

Фредди, спотыкаясь, двинулся вперед, глядя под ноги. Ветер пронзительно завывал на высоких нотах, его стоны напоминали агонию умирающего. Мокрая земля липла к подошвам. Каждый шаг давался с огромным трудом. Фредди все время повторял про себя, словно молитву: он не может не выполнить свою задачу. Он не может заблудиться. Он должен дойти до города и найти врача.

Мысли о смерти неотвязно преследовали его. Лицо Дороти-Энн, исказившееся от боли… Ребенок в ее лоне…

Смерть заняла почетное место. Она была повсюду, так было всегда, и так будет вечно.

Но он может отвести в сторону суровую руку с косой.

Фредди продолжал с трудом идти вперед, закрыв глаза, борясь с ветром, пока нога за что-то не зацепилась. Руки инстинктивно протянулись вперед, он ощупывал воздух, пытаясь сохранить равновесие. Под ногой ничего не было. Какое-то мгновение казалось, что он висит в воздухе. И тут Фредди рухнул в воду, весь дрожа, хотя она была тепловатой.

Он свалился в ирригационный канал.

Вода сомкнулась у него над головой, его ноги коснулись вязкого дна. Отплевываясь, Фредди вынырнул на поверхность, потряс головой и стал продвигаться к берегу. Зацепившись за землю, он подтянулся на руках, потом медленно поднялся на ноги, оглянулся, дожидаясь, пока вспышка молнии высветит ему дорогу.

Но когда сверкнула молния, он только и мог, что стоять в растерянности, пытаясь вспомнить, с какой стороны пришел. Куда он направлялся? Фредди даже не мог сказать, перебрался ли он через канал или вернулся на тот же берег, с которого упал. Ряды деревьев были чертовски одинаковыми, все то же во всех направлениях, каждое дерево, словно калька с другого, третьего.

Мужчина не имел представления, в какую сторону идти, но он не мог терять время. Если он идет не туда, то чем раньше это выяснится, тем лучше.

Теперь все зависело только от него. Его жене нужен врач. Еще не родившемуся ребенку нужен врач.

Все зависело от него. Только Фредди мог отвести смерть от дверей дома, где находилась его семья.

Ветер завывал, будто ярмарочный зазывала: «Торопись! Торопись! Торопись!»

Миссис Рамирес молча смотрела на свои руки — широкие натруженные ладони, толстые пальцы и запястья. А ей нужны были маленькие, нежные ручки, с блестящими ноготками, с суживающимися к концу пальчиками и очень тонкими, элегантными запястьями.

— Я не акушерка, — пробормотала она, полная отвращения к самой себе.

Дороти-Энн задыхалась, борясь с болью настолько долго, насколько хватало сил. Ее крик, когда не стало больше возможности терпеть, разорвал ночь. Ее спина выгнулась — она попыталась отбиться от движения миссис Рамирес. Пальцы Фелиции казались грубыми и чужими, чужеродным вторжением в безопасное мягкое тепло ее матки.

— Пожалуйста, пожалуйста, — задыхаясь, просила мексиканка. Ее темная кожа заблестела капельками пота. Ей непривычна была поза — полусогнув колени, полулежа между согнутых ног молодой женщины, она пыталась понять, что происходит в ее лоне. Фелиция была слишком стара для такого рода акробатических трюков. — Ваши схватки. Они теперь повторяются каждые полминуты. Мы должны повернуть ребенка! Вы понимаете? — Ее глаза сверкали.

— Но ведь Фредди приведет кого-нибудь на помощь.