Творящие любовь - Джудит Гулд (1998)

Элизабет-Энн снова перевела взгляд на Лэрри и улыбнулась ему через стол. Если бы в тот вечер в особняке Хокстеттера кто-нибудь сказал, что за столь короткий срок ее капитал вырастет подобным образом, она бы только громко рассмеялась. Но это было совсем не смешно.

Лэрри отодвинул десерт в сторону и положил бумаги на скатерть. Элизабет-Энн придвинула их к себе и перевернула к себе текстом. Всего четыре страницы. На первом, титульном, листе в центре было аккуратно напечатано:

Секретно

Отчет о ценных бумагах и капиталовложениях

Элизабет-Энн Хейл

по состоянию на 28 октября 1929 года

Она улыбалась в предвкушении цифры, когда переворачивала страницу. Вдруг улыбка застыла на ее лице. На какой-то момент Элизабет-Энн показалось, что машинистка ошиблась. Она вопросительно посмотрела на Лэрри.

Его лицо оставалось непроницаемым.

Элизабет-Энн снова взглянула на страницу. Та же самая цифра словно прыгнула ей в глаза. Меньше чем за год ее тридцать тысяч долларов превратились в… Разве это возможно? Она и представить себе такого не могла.

Пораженная, она снова посмотрела на цифру.

— Сто шестьдесят семь тысяч триста сорок три доллара и девяносто два цента, — медленно прошептала Элизабет-Энн.

«Нет, — решила она, — это, должно быть, ошибка».

Перелистала страницы, водя пальцем по колонкам чисел, отражающим вложения капитала, дивиденды и приобретенные акции. Здесь была и новая горнорудная компания «Хошшу инвестментс» в Северной Дакоте, обнаружившая неделю назад золотую жилу.

Наконец она тяжело вздохнула и закрыла отчет. Ей вдруг показалось, что она не сможет произнести ни слова.

— Это впечатляет, — тихо сказала Элизабет-Энн. — Это даже… пугает.

— Если вам кажется, что сумма увеличилась слишком быстро, — объяснил Лэрри, — то это только потому, что вы предоставили мне карт-бланш, чтобы я смог вкладывать деньги сразу же, как увижу выгоду. Иногда маленькая птичка кое-что чирикала мне на ушко. Это случалось не так уж и часто, но если это звучало неплохо, но не настолько хорошо, чтобы оказаться правдой, то я руководствовался моей интуицией. Но ведь это было ваше решение: оставаться в стороне и дать мне возможность самому со всем управляться.

Элизабет-Энн рассмеялась:

— Я очень рада, что поступила именно так.

— И я рад.

— Лэрри… — начала было она.

Но ей пришлось подождать, пока Берти, дворецкий и повар в одном лице компании «Хокстеттер-Стреммель», уберет со стола. Он походил скорее на привидение, чем на человека, но готовил, как ангел.

Улыбнувшись, Элизабет-Энн сказала ему:

— Все было восхитительно.

Берти с достоинством поклонился:

— Благодарю вас, мадам. Кофе?

— Да, пожалуйста.

Он налил кофе из серебряного кофейника на боковом столике и поставил перед ними чашки из прозрачного английского фарфора. От черного кофе поднимался пар.

Как только Берти ушел, Элизабет-Энн занялась своей чашкой. Ее лицо ничего не выражало.

— Я чувствую себя немного виноватой, Лэрри.

— Виноватой? — Лэрри усмехнулся. — Да почему же? Только потому, что честно заработала немного денег?

— Ты знаешь, что не из-за этого, Лэрри. — Она снова нахмурилась. — Все дело в тебе.

— Всегда к вашим услугам, мэм. — Он галантно поклонился.

Но ей было не до шуток.

— Это нечестно, — взорвалась она. — Мой капитал настолько увеличился только потому, что находился под твоим неусыпным контролем. Ты заботился о нем гораздо больше, чем даже требовалось.

— Виноват, мэм.