Большие девочки не плачут - Франческа Клементис (2004)

Дэвида, похоже, это не убедило, и он быстро ретировался из кухни. Марина воспользовалась тем, что он повернулся к ней спиной, и вытерла бутылкой лоб в тщетной надежде стереть пот, который струился по ее пылающему лицу. Глубоко вздохнув, она попыталась успокоиться и последовала за гостем в комнату.

Она разлила вино по двум стаканам, подумав, что было бы лучше, если бы она перед этим съела что-нибудь существенное, а не просто запила стаканом воды порошок для похудения и проглотила горстку таблеток с отрубями, которые должны разбухнуть и дать ей чувство насыщения. Знаю, знаю, ответила она своей совести. Что происходит с моим новым, здоровым, не болезненным подходом к еде? Да и в ТФБП я была всего-то пять минут. Дайте мне еще немного побыть в своей привычной скорлупе.

— Будьте здоровы, — произнесла она с вымученной улыбкой и пропустила полстакана вина вместо запланированного глотка.

— Вы тоже, — ответил Дэвид и по достоинству оценил вкус превосходного вина. Он уже давно не пил вина, которое поступало бы не с оптовых складов стран восточного блока. — Так-так, Марина. Рад снова увидеться с вами. Я собирался поговорить с вами после ужина у Сюзи, но вы тогда заторопились.

Он умолк, и Марина поняла, что он ждет объяснения, почему она так быстро ушла.

— Да, простите, что я не попрощалась.

Она могла бы сослаться на то, что у нее случилось расстройство желудка, но желудок расстраивается только у худых — толстые не должны признаваться в каких-либо нарушениях в организме, имеющих хотя бы отдаленное отношение к пище. Поступить так — значит спровоцировать критическое замечание.

— У меня разболелась голова.

Дэвид сделал вид, будто проникся сочувствием.

— Жаль. Да я и не знал, захотите ли вы со мной разговаривать. Если не ошибаюсь, предмет разговора вызвал у вас тогда некоторую неловкость.

Марина задумалась, услышав эти слова. Неловкость? Если бы! Да меня все глаза раздевали догола и рассматривали каждый дюйм на каждом фунте моего дряблого рыхлого ужасного тела, да я видела, с каким отвращением они на меня смотрят, объявив мою жизнь омерзительной. Неловкость? Да мне умереть хотелось. Самым настоящим образом. Это, по-вашему, неловкость?

— Вовсе нет. Я знаю, что мой лишний вес может быть предметом разговора, но это не проблема.

Здорово я повернула, подумала Марина, я и сама в это верю. Почти, но не совсем.

Дэвид думал то же самое, но он нуждался в поддержке этой женщины, поэтому не торопил ее.

— Что ж, тогда хорошо. Мне правда радостно слышать, что это не проблема, потому что именно об этом я и хотел с вами поговорить.

Марина попыталась изобразить удивление. Боже, только не это! Вы собираетесь поговорить со мной о моем лишнем весе? Да разрази меня гром! Я-то думала, что вы пришли затем, чтобы обсудить роль Квентина Тарантино в истории постмодернистского кинематографа. Она тщательно отредактировала свои мысли, так что осталось пару слов.

— Вот как?

Дэвид с жаром продолжал.

— Вы рассказывали о группе. Кажется, вы говорили, она называется ТФБП.

— Да. Хотя я и не фанатик. Я хожу к ним только несколько месяцев.

— Да-да.

Дэвид терпеть не мог, когда его перебивают, особенно когда он так тщательно подготовил вступление, не предусмотрев паузы для тех, кто любит задавать вопросы.

— Меня вот что заинтересовало. Вы сказали, что члены группы питаются нормально, ну, во всяком случае, так же нормально, как всякий, кто не… я хотел сказать… ну вы меня понимаете.

Он сделал паузу в ожидании ободряющей улыбки или хоть какого-то уверения в том, что обида не нанесена. Никакой реакции не последовало. Он продолжал свою речь.

— Видите ли, у меня проблема.

Марина подавила в себе несколько вопросов, от остроумных до оскорбительных.