Злато-серебро - С. Алесько (2013)

— Да, давно. Я палачом-то последние лет десять. Раньше в дэрском войске служил, да не повезло вот, — потер правую ногу, ту, на которую хромал. — Разбойник проворнее меня оказался. Целителя рядом не случилось, чтобы как следует залечить. А потом уж поздно было. Озлился я на лиходеев, из-за которых любимую службу бросить пришлось, да и подался в палачи. В Мелгу перебрался из-за жены, она отсюда родом. И теплее тут, нога почти не ноет. Сыновья на родине, в Дэре остались. Старшой уж взрослый был, тоже в войско пошел. За младшими брат мой вызвался присмотреть. Я их сюда не зазывал. На детей палача люди глядят косо. Жена, конечно, тосковала, но парни нас не забывают, навещают исправно. Теперь вот внук с нами живет, мореходом, вишь, стать хочет. У жены вся семья морским делом занята. А ты сам-то из каковских?

— Я — чародей. У нас не бывает семьи, — Серпа уже изрядно утомили излияния Вермея.

— Значит, дело наше как раз по тебе. Мои-то ох как не рады были, когда я ошейник надел.

* * *

Иволга никак не могла привыкнуть к новой жизни. Она будто в сказку попала. Живет в просторном красивом доме, который даже убирать не нужно, потому как в зачарованном жилье ни пыль не скапливается, ни паутина по углам, ни полы не пачкаются, ни стекла в окнах.

О стирке и стертых чуть не до крови костяшках пальцев девушка уже почти позабыла. Серп распорядился развешивать грязное белье на заднем дворе и звать его. Чародей по обыкновению шептал что-то себе под нос да водил рукой в воздухе, во дворике начинался ливень с ветром, белье полоскалось и хлопало, закручивалось, исходя каплями, расправлялось. Потом дождь прекращался, а ветер сушил вещи. После оставалось снять с веревок пахнущие свежестью рубахи и простыни, погладить и убрать в скрипучий шкаф.

В первый раз девушка рассыпалась в благодарностях, но чародей только поморщился.

— Не терплю грубых шершавых рук у девиц! — заявил он. Заметив, что Иви тут же спрятала свои под фартук, слегка смягчился. — Твои еще ничего, даже странно.

— Я только себя раньше обстирывала… — пробормотала девушка.

— Мне это сделать проще и быстрее. К тому же выйдет чище. Знаю я, что прачки в воду добавляют. Прополощешь плохо, будет мочой вонять.

Кайт, как-то увидев чародейскую «стирку», присвистнул.

— Послушай, Полумесяц, почему б тебе прачкой не подрабатывать?

— Я бы с радостью, Моховик. Ты ж знаешь, чародеи до денег жадные. Да только кто станет пользоваться услугами прачки в ошейнике? Вот если б ты грязные тряпки у людей собирал, а после, когда я их выстираю-высушу, по домам разносил. Глядишь, дело и закрутилось бы, а, Крестэль? Эмблемку бы нарисовали. Твоя гербовая крючконосая пташка с тюком белья в когтях. По-моему, недурно.

Иволга тогда с трудом сдержалась, чтобы не хихикнуть. Перебранки мужчин поначалу пугали ее, девушка очень боялась, что дело кончится дракой. Но время шло, а Серп с Кайтом ни разу даже не попытались сцепиться, только изощрялись в придумывании новых обидных прозвищ да прочих острот. И постепенно их перепалки стали забавлять.

Единственными серьезными обязанностями Иволги были закупки провизии и приготовление еды. В этом девушка знала толк: умела и товар выбрать, и с продавцом поторговаться, и приготовить вполне съедобные кушанья.

Первую трапезу на новом месте Иви накрыла на троих, чем вызвала недовольство Серпа. Кайт, не обращая внимания на хмурого чародея, уселся за стол и принялся наворачивать за обе щеки, нахваливая повариху.

— Раз так нравится, плати ей! — не выдержал Серп. — И не забывай давать деньги на провизию.

— Ты запамятовал, что живете вы под моей крышей?

— А ты запамятовал, как я тебя выручил.

— Нет, помню. Думаю, месяца бесплатного проживания вполне хватит, чтобы рассчитаться за одежонку, которую я тебе вернул в целости и сохранности, и входную подать.

— Поглядим, где я буду через месяц, — проворчал Серп.