Дерзкая - Крис Кеннеди

– Но как пятнадцатилетний подросток мог напомнить ему о пятилетнем мальчике?

– Ты не знаешь Малдена. – Ева не отрываясь смотрела в огонь. – Он похож на капкан для хищника – сплошь шипы и железо. Он будто чувствует, где можно поживиться.

Сквозь молодую листву пролетел ночной ветерок, словно погладив их нежной рукой, и они умиротворяюще зашелестели; костер затрещал, и ярко вспыхнувшее пламя осветило большую темную фигуру Джейми.

– Понимаешь теперь, какой хороший и добрый Роджер? – проговорила Ева дрожащим голосом.

– Понимаю. – Джейми продолжил медленно ворошить костер. – Ты его хорошо воспитала, вырастила достойным и храбрым, а главное – не дала пропасть.

– А если ты отдашь его королю, какой тогда смысл в его добрых качествах?

Костер шипел и гудел, а Джейми молча смотрел на нее.

– Ты даже не понимаешь, как просто его погубить. Ведь он сейчас как травинка – его просто растопчут, – в отчаянии едва ли не выкрикнула Ева.

Джейми ничего не сказал, и она продолжила:

– И тем не менее ты сделаешь то, что собираешься, верно? И скажешь, что у тебя нет выбора, что ты связан клятвами и обещаниями и что это вынуждает тебя совершать ужасные поступки.

К его чести, он не отвел взгляд.

– Но, Джейми, как ты можешь? Неужели не понимаешь… – Ее голос замер.

Он понимал. Этот легендарный, непобедимый воин, что сидел сейчас у костра скрестив ноги, со сверкающим мечом, суровым взглядом и уверенными руками, совершенно не сомневался в собственной правоте. И все же, все же…

Он опустил взгляд к костру.

– Ева, ты знаешь, в каком состоянии находится королевство?

– Оно умирает.

– Нет. Оно взрывается, разлетается на части и долго не просуществует.

– И это дает право некоторым совершать ужасные поступки?

– В своем безумии они способны посадить на трон куда более страшного злодея.

– Куда уж хуже! – возразила Ева и зажала рот тыльной стороной ладони, понимая, что высказалась слишком уж эмоционально.

– К сожалению, всегда существует что-то худшее, – с горькой улыбкой возразил Джейми.

Сердце висит над пропастью и, как вздернутая жертва, раскачивается на всех ветрах мира, расплачиваясь за то, что сделано, и за то, что могло быть сделано. Иногда, в короткие передышки этого страшного качания, возникает безнадежный вопрос: «Как все дошло до этого?» Выдаются и спокойные дни, когда можно ни на что не обращать внимания или еще ничего не сделано и можно забыть, что было.

Существуют его, Джейми, дни: ураганные дни, когда самые сильные ветры кажутся просто слабым бризом по сравнению со сметающей все на своем пути силой потерянной, мятущейся души.

– Ева, – произнес он хрипло и, казалось, его пальцы с трудом коснулись ее полурасплетенной косы, которую она перекинула вперед, на грудь и живот. Еву будто пронзил разряд молнии. – Если бы сегодня я мог поступить по собственному желанию, то, взяв тебя за руку, пошел бы с тобой в домик с красной крышей. Но этот рай не для меня – я предназначен совсем для другого.

О-о, этот вырвавшийся ураган! Он подхватил ее, и слезы своими маленькими мокрыми локотками пробились к ней на глаза.

Ева была растеряна, подавлена, совершенно не готова встретиться с этой жестокой правдой: ее сердце открылось мужчине, который ее погубит, – поэтому сделала то единственное, на что оказалась способна: потянулась к нему, уверенная, что он не причинит ей вреда.

Глава 38

Джейми смотрел на ее протянутую руку, тонкую бледную руку с доверчиво расслабленными пальцами, и у него промелькнула мысль, что нельзя поддаваться соблазну, следует отвернуться, поступить порядочно…

Но Джейми не был порядочным.

Ее тело жаждало раскрыться для него, а он только и мечтал об этом, не в силах думать ни о чем другом, и напор этого желания был почти сокрушающим.