Сезон любви - Элин Хильдебранд (2015)

Маргарита обняла ее. Они обе были без одежды, и их объятие могло показаться странным, но Маргарита восприняла его как нечто естественное, стихийное, словно они с Кэндес дружили с начала времен, были первыми женщинами на свете. Ева и ее лучшая подруга. Кэндес плакала, опустив голову ей на плечо, ее волосы спадали на грудь Маргариты. Было очень жарко, их тела буквально варились, как яйца всмятку, но Маргарита не смела пошевелиться. Понимала, что они с Кэндес больше никогда не будут так близки. Ей захотелось коснуться ее, но где? Потрогать колено? Лицо? Кэндес ее опередила, взяв дрожащую руку подруги и положив на свой упругий гладкий живот.

– Я беременна, – сказала она.

Маргарита подготовила спаржу – отрезала жесткую часть у основания стеблей, сняла кожицу. Сбрызнула оливковым маслом, посыпала морской солью и свежемолотым перцем. Надо же, прошло почти двадцать лет, а она прекрасно помнит тот день в хаммаме на другом конце света! Ее лучшая подруга ждала ребенка. Маргарита вдруг поняла, что не знает, как себя вести. По идее, она должна была обрадоваться, однако ей вдруг стало обидно. Она почувствовала, что ее предали.

– Беременна? – переспросила Маргарита. – Поверить не могу!

Кэндес промокнула глаза полотенцем.

– Я думала, мне просто нездоровится.

– Ты беременна, надо же!

– Да, – подтвердила Кэндес.

Они вернулись во второй зал. Банщица спросила, хотят ли они массаж. Ошарашенная новостью Маргарита вспомнила, что нужно кивнуть. Их отвели к топчанам и велели лечь. Никто, кроме Портера, не делал Маргарите массаж, тем более у всех на виду. От смущения она закрыла глаза. Руки банщицы оказались сильными, но мягкими, и ощущения от массажа были восхитительными.

Маргарита расслабилась, мысли блуждали. Ребенок. Наверное, она должна была почувствовать облегчение, ведь ей казалось, что Кэндес устала от нее, Маргариты, или скучает по Дэну. Ребенок, кто бы мог подумать! Это же замечательная новость, убеждала себя Маргарита частичка Кэндес, которую тоже можно будет любить.

Тем не менее весь час, пока Маргарита поглядывала на Кэндес – как та лежит на животе, а банщица разминает ее плечи, как в бассейне ей смазывают волосы жирной глиной, а потом промывают и расчесывают, – у нее перехватывало дыхание от зависти. Кэндес выносит ребенка, и, похоже, у большинства женщин вокруг тоже есть дети. Выходит, что негласно каждая из них больше женщина, чем Маргарита. Она вдруг вспомнила себя в восемь-десять лет, одетую в гимнастический купальник и колготки, перед зеркалом в студии мадам Верже. Вспомнила, почему так никогда и не встала на пуанты, бросив занятия балетом. Просто с возрастом пришло жестокое осознание: она некрасива и неграциозна, никогда не станцует па-де-де и не станет чьей-нибудь звездой. Обещания не исполнятся. Она не выйдет замуж, и у нее не будет потомства. Ее тело приговорено. Она просто умрет.

Маргарита решила не мыть голову – не хотелось ждать несколько часов, пока высохнут длинные и густые волосы, хотя банщице явно нравилось к ним прикасаться, она восхищалась их красотой. Болтая ногами в воде, Маргарита ждала у бассейна, пока Кэндес освободится, а потом они вернулись в тот зал, где оставили одежду.

Маргарита приложила титанические усилия, чтобы казаться веселой.

– Ну как, понравилось? – спросила она, улыбаясь.

– Очень! – просияла Кэндес. – Я так рада, что мы пошли!

Они пили мятный чай во внутреннем дворике хаммама и ели восхитительный арбузный шербет. Кэндес жизнерадостно болтала о том, как назовет ребенка. Ей нравились имена Натали и Теодор.

– А тебе какие нравятся? – спросила она.

Маргарита словно растворялась изнутри. Кэндес замужем за Дэном, она носит ребенка Дэна. У нее будет настоящая семья. Маргарита буквально физически чувствовала, как Кэндес отдаляется от нее.

– Имена? Даже не знаю. Аделаида? Морис?

Кэндес расхохоталась.

– Морис?