Сезон любви - Элин Хильдебранд (2015)

Кэндес сидела напротив и весело смеялась, но для Маргариты она уже начала исчезать.

Вечером следующего дня они сели в самолет. Отыскивая в сумочке книгу, Маргарита наткнулась на наброски своего наполовину французского, наполовину марокканского меню. Задумчиво просмотрела странички и убрала подальше. Ресторана в Африке не будет.

16.06

– Полное имя пациента?

Рената с трудом оторвала обгоревшие бедра от виниловой обивки стула в приемном покое и посмотрела на Майлза. Тот, похоже, совсем расклеился. У него так тряслись руки, что Ренате пришлось самой вести машину до больницы, пока он неуклюже придерживал доску для серфинга. Рената на несколько секунд притормозила у белого креста на обочине и наспех помолилась – за Салли, за маму, за себя. Сейчас она заполняла анкету пациента, хотя Салли уже лежала под кислородом и капельницей и ждала, пока решалось, транспортировать ли ее вертолетом в Бостон или нет. Было непонятно, кто должен принять решение, врачи или ее родители. Как ни странно, Ренате почему-то казалось, что она знает родителей Салли. Рената представляла их на пляже в Антигуа перед темнокожим священником, ее маму с цветами в волосах и в просторном белом платье без рукавов, призванном спрятать выступающий живот. Эта картина стояла перед глазами, но где живут родители Салли, Рената не знала, а на ее вопрос Майлз лишь пожал плечами. Он и Рената позвонили Салли домой, однако никто из ее соседок по комнате не ответил, пришлось оставить голосовое сообщение, которое звучало ужасающе неправдоподобно.

Полное имя пациента.

– Салли, – сказал Майлз. – С двумя «л». А фамилия – Майерс, но как она правильно пишется, я не знаю.

Рената написала: Салли Майерс.

Адрес.

Майлз вздохнул.

– Мэри-Энн-драйв. Номер дома не знаю.

– Хоть что-нибудь ты знаешь? – не выдержала Рената.

– А ты? – огрызнулся Майлз.

Рената написала: Мэри-Энн-драйв, Нантакет.

Номер телефона. Майлз продиктовал номер домашнего телефона и номер мобильного. Он помнил их наизусть.

– Она точно не твоя девушка? – пошутила Рената. Майлз даже не улыбнулся.

Он не забрал у нее рубашку, потому что Рената согласилась взять на себя все больничные формальности вроде разговоров с докторами и заполнения анкет. Сам Майлз откопал в завалах на заднем сиденье своей машины куртку от спортивного костюма, всю измятую и в крошках. От куртки разило застоявшимся пивом, однако Майлз надел ее и застегнул молнию доверху. У него стучали зубы. Кондиционер работал на всю мощь. Рената тоже замерзла, хотя все ее тело покраснело и покрылось пятнами от солнца, но держалась. Она-то дрожать не станет!

Майлз молчал, взгляд его голубых глаз будто остекленел. Видно, раньше ничего по-настоящему плохого с ним не происходило. Он не привык к несчастным случаям, неудачам, трагедиям. Не жил с этим, как Рената.

Она пробежала глазами анкету.

– Возраст? Дата рождения?

– Понятия не имею.

Рената и Майлз сказали медсестре в приемном покое больницы, что они друзья девушки, с которой произошел несчастный случай, когда она занималась серфингом. Медсестра вручила им планшет с бланком, и теперь Рената смотрела на него распахнутыми глазами, словно это экзаменационное задание, а она не подготовилась.

– Заполните что знаете, – посоветовала медсестра.

– Род занятий? – спросила Рената. – Место работы?

– Барменша в «Курятнике», – пробормотал Майлз.

– Неужели?

Рената почему-то думала, что у Салли свой небольшой бизнес, например, магазинчик, или что она работает менеджером в отеле, а может, гидом в туристической компании и, вся такая очаровательная и остроумная, разъезжает с автобусными экскурсиями. А еще она представляла Салли – в белоснежной блузке, с жемчужными сережками вместо серебряных колец – сомелье или метрдотелем какого-нибудь роскошного ресторана.