Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон (2008)

Саймон лежал в ванне, когда она вернулась в их комнату, но не в ванной комнате, а в открытой ванне, стоящей в центре гостиной. Он откинул голову назад и положил локти на фаянсовые края, словно ковбой, погрузившийся в жестяной чан с водой на крыше какого-нибудь салуна. Услышав звук открывающейся двери, он слегка наклонил голову, чтобы увидеть Джеки краем глаза, и поднял руку в приветствии.

— Эй, — сказал он, — ты завела себе собаку?

— Да, это Санта.

— Обменяла его на свою одежду?

— Нет, ха! Нет, на самом деле… ты даже не представляешь, что произошло. Угадай, в чьем номере я сейчас была…

— Ш-ш-ш… — Саймон приложил палец к губам. — Иди сюда, — прошептал он, протягивая к ней открытую ладонь, и поманил ее пальцем, сгибая его, словно хвост скорпиона. Мокрая челка закрывала ему глаза, как будто он только что перегонял скот через вышедшую из берегов реку в страшную, проклятую Богом ночь.

— Э-э-э… — Джеки плотнее вцепилась в полотенце. — А я не могу перед этим рассказать тебе, что случилось? Все началось с того, что я обнаружила, что зубная паста… ну, или крем… испачкал платье, и я так беспокоилась, что…

— Детка, забудь об этом. Мне неинтересно. Иди сюда. Мне нужно это полотенце, прямо сейчас.

— Но ты не рассердишься из-за всего этого? Я имею в виду платье. Вот что меня беспокоило. Мне просто немного…

— Джеки, — Саймон перегнулся через край ванны, его мокрые блестящие плечи напряглись, — эта комната стоит мне пятьдесят фунтов в час. Ты хочешь поговорить о платье? Мы могли бы сделать это и по телефону…

— Ты прав.

Джеки сделала несколько шагов к нему. Настал этот момент, действительно настал, и везде был включен свет, остатки овсяных хлопьев застряли у нее в зубах, лицо было расцарапано, на правой ноге гипс — об этом моменте она мечтала двадцать лет, хотя обычно представляла себе, что все произойдет в скрытой бархатом полутьме и обязательно на суше. Джеки сделала глубокий вдох, втянула живот и, спотыкаясь, словно алкоголик в шторм, преодолела несколько последних метров. Подойдя к ванне, она закрыла глаза и почувствовала, как руки Саймона обвивают ее, словно мокрые канаты, и ее ноги отрываются от пола. Джеки поплыла в благоухающем эвкалиптом тумане, ее губы погрузились в липкую ямку на шее Саймона, полотенце медленно сползло с нее. А потом откуда-то из-за тумана донесся рык, какой-то писк, и неожиданно Джеки опрокинулась на пол. Через пару секунд она открыла глаза и увидела совершенно голого Саймона, который боролся в ванне с Сантой.

Глава 15

Отъезд Аманды за город прошел достаточно спокойно, потому что все уже было готово заранее. Когда она в новом костюме (цвет осенней листвы и т. д.) приехала домой в пять тридцать, Рива уже одела детей в их лучшую одежду для прогулок на воздухе, и они сидели в машине, а все вещи, собранные на выходные, лежали в багажнике. Аманде оставалось только проехать три с половиной часа, заглянуть в местную деревушку за дровами и решить, куда поставить клетку с хомяком.

Сказать по правде, Николас предупреждал ее, что все так и будет. Прошел год с тех пор, как она настояла на том, чтобы они купили загородный дом, но не какой-то коттедж, а дом, действительно удаленный от города, минимум с двумя каминами, чтобы в нем чувствовалась «ваша собственная история», как написала Зулейка Притчет Эванс в номере «Гералд» за тот месяц. Статью под названием «Новый шик» поместили в колонку «Новые притворщики», и там шла речь об Аманде. Зулейка писала: