Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон (2008)

Он постучал пальцами по рулю и поправил боковое зеркало. Господи! Теперь, когда решение принято, нужно было как можно скорее с этим покончить, пока он не превратился в поклонника, пытающегося угодить своей возлюбленной во всем. Это была самая распространенная ловушка для влюбленных, а уж для тех, кто знает друг друга долго, и подавно. («Привет! Я еще не купил летнюю путевку, но мне нравится виндсерфинг. Думаю, тебе он тоже нравится!»)

Он ведь знал Джеки уже двадцать один год. Он видел ее обнаженной, по крайней мере однажды. Почему же он тогда вылил на себя полфлакона лосьона для бритья, надел новое нижнее белье и целых десять минут потратил на полоскание зубов отбеливающим средством, так что теперь у него все склеивалось во рту? И вообще, выглядел как парень, с которым вас без опасения может познакомить заботливый брат. Короче говоря, все это было признаками первого свидания.

Каждому мужчине были знакомы эти опасные симптомы. Они возникали, когда девушка тебе очень сильно нравилась, или же не очень нравилась, но с ней было страшновато, или же если ты был очень молод. На таком свидании прикуриваешь фильтр сигареты и меняется походка. Начинаешь рассказывать о своих забавных похождениях в Нью-Йорке, а заканчиваешь слезливыми историями о том, как ты ухаживал за осликами во время школьных каникул. На первом свидании забываешь, как парковать машину, точнее, ты паркуешься, изображая из себя Стива Маккуина, и в конце концов остаешься без выхлопной трубы. Вдруг заводишь разговоры о модельерах. Бросаешь на девушку долгие, томные взгляды — так, чтобы в глазах отражалась глубина мысли, душевная боль и намек на связи с секретными службами. Ты все стараешься делать под музыку, даже когда вытягиваешь голову, как черепаха из панциря, или дергаешь в нервном тике плечом. И всегда жуешь воображаемую жвачку.

Если бы ты сам встретил такого парня, то наверняка наподдал бы ему. Но самое ужасное то, что, прекрасно чувствуя все симптомы первого свидания, ты ничего не можешь поделать. Все равно как на хирургическом столе во время операции.

— Тут чем-то пахнет, — сказала Джеки, — и я знаю чем. Это твоя ужасная туалетная вода «Фаренгейт». Последний раз ты пользовался ею перед свиданием с этой шлюшкой Шарлоттой.

Джеки презрительно подняла бровь. Она все-таки решила, что он так старается ради Эмбер.

— У меня оставалось совсем немного, и я решил использовать флакон до конца, — сказал Сэм.

— Лжец. Ты еще в тот вечер все на себя вылил. Я была тогда у тебя, помнишь? Ты специально пошел и купил новый флакон. — Она улыбнулась и покачала головой.

Было ли это проявлением сильной страсти или жалости с ее стороны? Была ли это ревность под личиной неверия? Нет. На самом деле это был откровенный скептицизм, основанный на абсолютной уверенности Джеки в том, что с Эмбер у него никогда ничего не могло получиться, потому что у него не было необходимых для этого качеств. Он не был достаточно высок, не так одет. Он не обладал, по мнению Джеки, тем языком тела, на котором прикуривание мужчиной сигареты означает для женщины то же, что для мужчины намыливающаяся под душем Памела Андерсон. В общем, как всегда, хронический дефицит такта с ее стороны.

Забавно, что дружба оказалась худшей основой для развития романтических отношений. Важнейший период узнавания друг друга, когда ты показываешь возлюбленной части мозаики, а она пытается собрать ее с трепетом и благодарностью, этот ключевой момент становления любовных отношений был разрушен их давней дружбой. Без этого ты как евнух в гареме: тебя ценят, тебе верят, может, даже и любят, но зажечь искру интереса ты не в состоянии.