Обретая любовь - Элоиза Джеймс (2016)

Недавно она обнаружила, что крохотные красные точки, поставленные в разных местах холста, придают изображению, даже небольшому, определенную глубину. Она заметила их, разглядывая с очень близкого расстояния портрет кисти Ганса Гольбейна, висящий в их домашней галерее.

На картине мастера был изображен один из их предков, напыщенный и разряженный герцог, на ее же творении – шаловливый мальчишка, но эффект получался сходным.

Увлеченная работой, Грейс осознала постороннее присутствие лишь после того, как на ее плечо легла чья-то ладонь и крупная фигура подошедшего оказалась между ней и сверкающей водной гладью.

Это был Колин.

Подняв глаза, она некоторое время взирала на него, не произнося ни слова, отмечая, как и прежде, изгиб его ресниц, глубину голубых глаз, высокие скулы… А также то, как взбугрились мышцы его ног, когда он присел на корточки рядом с ней, и разворот плеч, ставших вроде бы шире с момента их последней встречи. Ее сердце между тем забилось быстрее, голова слегка закружилась.

– Привет, – с улыбкой произнес он. – Как поживает моя подруга по переписке?

– Вполне хорошо, – ответила Грейс, чувствуя, как ее щеки охватывает жар. – Здравствуй, Колин. Рада видеть тебя целым и невредимым. – Она окинула его взглядом. – Без единой царапины… Это просто поразительно.

– Ну да, – каким-то странным голосом подтвердил он. – Мне повезло сберечь все пальцы и на руках, и на ногах. Что ты рисуешь?

– Пишу портрет Брандона. – Устремив взгляд на свои краски, она слегка нахмурилась, недоумевая по поводу его интонации: разве это плохо – избежать ранений и травм?

– Брандон не является моим фаворитом среди герцогского потомства, – проговорил Колин. – В отличие от тебя с твоими замечательными письмами. Случались моменты, когда я был на грани сумасшествия, и только твои истории меня спасали.

– Вы по-прежнему отлавливаете рабовладельческие суда? – спросила она, не найдя, к своему сожалению, более подходящей темы.

Колин уселся на траву рядом с ней.

– Да, Грейс, по-прежнему.

Они какое-то время помолчали, глядя на поверхность озера.

– И тебя все так же угнетает необходимость сражаться?

– Твои письма помогают.

– А ты не пробовал читать стихи? – поинтересовалась она. – Или даже писать? Возможно, это тоже поможет.

Он устремил на нее взгляд, от которого словно теплая волна прокатилась внутри.

– Ты переоцениваешь меня, милая Грейс. Я не так уж хорошо владею словом. Знаешь, я пытаюсь отвечать на твои письма, но сижу и ничего не могу придумать, потому что все это… – Он умолк.

– Если служба столь тягостна для тебя, – произнесла она после непродолжительной паузы, – не лучше ли подать в отставку?

Черты лица Колина стали более жесткими.

– Я не могу покинуть флот. Военно-морское ремесло – единственное, что соответствует моим способностям.

– Ты мог бы обучиться чему-то еще. Зачем заниматься тем, что вызывает у тебя отторжение?

На некоторое время вновь воцарилось молчание.

– Ты ведь действительно не любишь свою службу?

Колин ничего не сказал. Он так редко отвечал на письма Грейс, что она по нескольку раз перечитывала те скудные строчки, которые от него приходили. И ей казалось, будто его душевная мука протянулась, словно развернутое полотно, от берегов Африки до самой Англии.

– А твой друг Филипп Драммонд тоже питает отвращение к службе?

– Он – нет.

– Что за человек этот Филипп?

– Он более жизнерадостный, чем я. – Колин бросил на нее взгляд из-под полуопущенных ресниц. – Ему нравятся встряски. – Его слегка передернуло.

Грейс смотрела на него с состраданием.

– Колин, ты должен подать в отставку. Сэр Гриффин наверняка поможет тебе с этим.

– Нет, Грейс… Покинуть флот просто так, без весомой причины – значит, уронить свою честь.

– Бесчестье все равно лучше, чем смерть, – возразила она, взирая на свою подсыхающую кисть.