Останься со мной навсегда - Наталья Калинина (1997)

Их долго носило над самым краем бездны, они дразнили бездну, а бездна манила и пугала их. Кто-то закричал… Они окунулись в горячий поток своих радостей и растворились в нем. Их больше не было — осталась только эта радость, непостижимая и бесконечная, устремляющаяся куда-то за пределы времени…

Ее ресницы вздрагивали, как крылья бабочки под дождем… Тот, кто сказал, что у слез соленый вкус, ошибался.

— Где ты? Где ты? — шепотом звала она. — Ты ведь обещал, что останешься со мной навсегда…

Он открыл глаза и заглянул в ее мокрое от слез, невыразимо прекрасное лицо. Она медленно разомкнула веки, почувствовав его взгляд.

— Где ты? — повторила она, глядя куда-то сквозь него.

Он дотронулся до ее волос, в которых запутался луч предвечернего солнца.

— Я здесь, рядом с тобой. Неужели ты меня не видишь?

— Я тебя вижу. Я звала не тебя.

— Ты говорила мне сегодня утром, что хочешь, чтобы я всегда был рядом… Теперь ты больше этого не хочешь?

Она подняла руку и коснулась его щеки. Ее пальцы задержались на мгновение на его лице. Она улыбнулась.

— Я хочу, чтобы ты был рядом, — тихо проговорила она. — Мне с тобой очень спокойно и уютно… Но я не могу понять, почему мы с ним расстались.

— С ним?

— С ним. — Она приподнялась на локтях и отвернулась, устремив взгляд куда-то вдаль. — Ты разве его не видел? Он только что был здесь…

Констанс сидела на балконе своего роскошного люкса, лениво перелистывая журнал «Oggi»[11]. Конец октября в Риме был теплым и солнечным — чудесная погода для прогулки. Но она устала от своих одиноких прогулок. Она уже исходила вдоль и поперек весь центр Рима, побывала на всех тех улицах, по которым когда-то бродила вместе с ним… Рим был для нее чем-то вроде города-музея — но вовсе не потому, что он был полон памятников старины и всякого рода достопримечательностей. Этот город хранил память о ее любви, о днях ее счастья, безвозвратно ушедших в прошлое.

Ее муж был удивлен, когда она сказала ему, что остается в Риме, — удивлен, но вовсе не огорчен. Его вряд ли вообще могло огорчить или обрадовать что-либо, не имеющее отношение к их дочери. Да и вообще они были совершенно чужими друг другу, и двадцать пять лет совместной жизни ни в коей мере не сблизили их. Вполне возможно, что если бы у них не родилась Вероника, они бы давным-давно расстались.

Но теперь Вероника была с Габриэле, и больше ничто не связывало ее и Эмори. Продолжать жить под одной крышей не было никакого смысла. Она бы попросила Эмори дать ей развод, но сейчас у нее не было желания возвращаться в Штаты и заниматься этими формальностями. Потом, быть может, она слетает на несколько дней в Нью-Йорк, чтобы подать заявление. Она знала, что Эмори не станет возражать.

Она решила, что купит себе квартиру где-нибудь в центре Рима и обоснуется здесь. Она уже посмотрела несколько квартир, предложенных ей агентством по продаже недвижимости, в которое она обратилась, но пока не нашла ничего подходящего для себя. «Наша родина там, где мы находим наше счастье», — сказал какой-то писатель. Она могла бы взять эту фразу эпиграфом к своей жизни. Пусть ее счастье и было скоротечно, но ведь только здесь, в этом городе, она была по-настоящему счастлива. Кроме той весны, в ее жизни не было больше ничего хорошего.