Роковая женщина - Майкл Корда (1998)

— Так ли? Кто может устоять перед обожанием своих детей? Ты права. Я не заставлял Роберта идолизировать себя, но не сделал ничего, чтоб этому воспрепятствовать. Я расскажу тебе кое-что еще. Когда он был юношей и учился в колледже, он занялся поло и стал чертовски хорошим игроком. А это очень опасный вид спорта. Я занимался им сам и был весьма неплох — одним из лучших игроков в Америке, честно говоря. Однажды в Палм Бич Эдуардо Тексейра пригласил Роберта выступить в его команде, так что мы с Робертом должны были играть друг против друга. Я сказал ему, чтоб он не расслаблялся, только потому что я — его отец, в шутку, сама понимаешь, но стоило мне лишь заглянуть ему в глаза, я понял, что мне грозят неприятности. Он должен был победить. Для него это была не игра, а дуэль… Я никогда не играл более жестко, более расчетливо, но, что бы я ни делал, Роберт всегда блокировал меня, вытеснял… Поло — жестокий спорт, ты знаешь. А может, и не знаешь. Представь себе хоккей верхом на лошадях, все скачут полным галопом, колено к колену. Счет был равный, и оценив обстановку, я решил, что смогу сделать очень хороший, четкий бросок, но тут меня обогнал Роберт и развернулся, чтобы принять удар. Мой сын был так близко, что я мог разглядеть выражение его глаз и, когда он поднял свою клюшку, я внезапно подумал: «Господи, он же хочет меня убить!» Очевидно, у него мелькнула та же мысль. Я смотрел в его глаза и знал, без тени сомнения, что через несколько секунд буду мертв. Но затем что-то в Роберте сломалось, воля, может быть, он опустил клюшку и сник. Не взял мяч, который ни один игрок его класса не пропустил бы, и мы победили. После этого я больше никогда не играл в поло. Я часто думаю, что Роберт может быть, ничего иного и не желал. Ему просто нужно было побить меня в чем-то, что я умел делать хорошо, и возможно, заодно вывести из игры — и он преуспел в этом. А возможно также, что он действительно хотел убить меня, но когда ему представилась реальная возможность, то не хватило смелости.

Она придвинулась ближе, пораженная его спокойствием, словно возможность того, что сын пытался убить его, была чем-то понятным и допустимым.

— Тебе не кажется, что это слегка мелодраматично?

— Нисколько. Дети часто хотят убить своих родителей. Фрейд просто указал на очевидное. Ты никогда не желала убить своего отца? Хотя, возможно, с девочками все по-иному…

По ее телу прошла дрожь, такая отчетливая, что он это заметил.

— Надеюсь, ты не подхватила ту же простуду, что и я.

— Нет, — сказала она. — Со мной все в порядке.

Но последнее было неправдой. Услышанные истории о Роберте устрашали, и даже не только из-за того, что он сделал или хотел сделать, но и потому что сам Артур, казалось, по этому поводу нисколько не переживал. Правда была в том, что он по-прежнему любил Роберта больше, чем других детей, и похоже было на то, что и Роберт по-прежнему любит отца.

Совершенно неожиданно она испытала желание не столько секса, сколько утешения. Она выскользнула из трусиков и потянулась к Баннермэну, который, казалось, был слегка удивлен.

— Не уверен, что я к этому готов, — с сожалением сказал он.

— Думаю, я смогу об этом позаботиться, — прошептала она.

Он усмехнулся и со стоном повернулся на бок, когда она крепко прижалась к нему.

— Боюсь, ничего хорошего не выйдет. Я болен.

— Не так уж болен. Подожди и увидишь.

— Придется долго ждать.