Театр любви - Наталья Калинина (1996)

— Может, отложим торжество на вечер? — предложила я.

— Ни в коем случае. Я так давно ждал этого момента. — Он почему-то вздохнул: — Садись к столу и ешь. Тебе нужно набираться сил.

— Для чего? Чтоб участвовать в новой игре?

Он поставил стакан на стол и внимательно посмотрел мне в глаза.

— У тебя появились секреты.

— У тебя тоже, — в тон ему сказала я.

— Да, но…

— Понимаю. Профессиональные игроки не любят, когда подглядывают в их карты.

— Не только профессиональные… У тебя были гости? — вдруг спросил Апухтин, остановив взгляд на банке с гвоздиками.

— Из настоящего. Думаю, вот-вот из будущего появятся.

Я усмехнулась.

— Занятно.

Я поглядывала на него украдкой. Апухтин был растерян и чем-то озадачен. Я еще никогда не видела его таким.

— Я тоже потихоньку становлюсь профессионалом. Может, сразимся один на один?

— Ты что-то узнала.

— То, о чем ты знал давно.

Он вертел в руке стакан с пивом и смотрел в свою пустую тарелку.

— Я чувствую себя очень виноватым перед тобой. Поверь, у нас тоже случаются проколы.

— Хочешь сказать, актеры не всегда справляются со своими ролями? Тогда их нужно заменить. Более молодыми… Они, по крайней мере, будут стараться, а не просто проговаривать под суфлера свой текст.

У Апухтина как-то странно бегали глаза и слегка подрагивали пальцы.

— Таня, поверь, мы сделали это, чтобы выйти на какой-нибудь след. Это было рискованно, но наши люди пасли его день и ночь. Если бы я не знал своих ребят как облупленных, я бы решил, кто-то из них информирует преступников.

— Кит говорил, наши органы самые коррумпированные в мире.

— Это не так. Но все равно гайки подкрутить необходимо. У них же механизм работает бесперебойно.

— У них, у вас, у нас… Трудно разобраться.

Апухтин подлил себе пива. Его рука дрожала так, что банка звякнула о край стакана.

— Я тебя слушаю, — сказал он, глядя куда-то мимо меня. — С большим интересом.

— Сперва я бы хотела тебя послушать. Ну, к примеру, о том, что ждет меня дальше. Надеюсь, сценарий уже дописан? Или же ты, как Антониони, импровизируешь на ходу?

— Иногда приходится. Как с этим Путятиным. Черт, это был непростительный промах.

— Имеешь в виду моего братца? Кстати, где он сейчас? Может, его уже тоже кокнули? За то, что он оказался моим настоящим братом. Раньше вроде все списывали на несчастный случай или ошибку медиков, мол, они тоже люди… Теперь проще свалить все на безымянного киллера, который оставляет на месте преступления массу никому не нужных улик.

— Успокойся, Таня. Я все время собираюсь с силами, чтоб рассказать тебе что-то важное. Поверь, у меня просто духу не хватает.

— Я помогу тебе. Начинай.

— Ладно. Итак, мы все время наблюдали за вашей квартирой — в подъезде постоянно дежурил наш человек. Я сам обследовал дверь на черный ход. Чтоб открыть замок, которым пользуются в неделю раз, если не реже, нужно повозиться минуты три, а то и больше. Возле вашей двери куча хлама, а потому ее не так-то просто открыть. К тому же возле нее стоит буфет, который не сразу сдвинешь с места. А если сдвинешь, то нужно поставить назад, верно?

— Дверь, к слову, обита железом толщиной в четыре с половиной миллиметра, — подхватила я. — К ней проведена сигнализация. Год назад мы с Борисом сделали евроремонт. Мама с Китом, кстати, тоже. У меня, как говорится, ни детей, ни плетей. Брат с отцом не в счет, да их, вероятно, уже успели вывести из игры. А вот Борис наверняка потребует половину — муж как-никак, вместе наживали добро. Каким путем, это теперь неважно, правда? Все без исключения деньги очень хорошо пахнут, и на их запах обычно слетается стая стервятников. Побеждает из них самый сильный.

Апухтин слушал меня словно зачарованный. У него буквально отвисла челюсть.

— Ты все сказала? — наконец спросил он.