Год тумана - Мишель Ричмонд (2009)

В окружающей тишине мой голос делается очень странным. Не рассказываю Аннабель о тяжелой крышке люка у западной оконечности пруда, о том, как попробовала поднять металлический кругляш и с удивлением обнаружила, что колодец не заперт; о том, как, освещая темноту фонариком, осторожно спустилась по сырым ступенькам. Не рассказываю о том, как лежала без сна прошлой ночью, думала об этом люке и воображала Эмму, ставшую пленницей какой-то психопата и дрожавшую теперь в темноте.

Я окликнула ее с середины лестницы, и подземелье отозвалось эхом. Ничего. Пусто.

Держу в руке крошечную искусственную мушку, выкрашенную в ярко-фиолетовый цвет, с белыми крылышками. Зажав ее невесомое тельце в ладони, вглядываюсь в черную воду пруда. Возможно ли отыскать здесь труп?

— Немедленно вернись в машину, сию же минуту, — требует Аннабель. — И не смей отключать телефон, пока я не пойму, что ты в безопасности.

Шагаю мимо каменной сторожки, мимо зарослей лаванды и розмарина. Вдалеке над деревьями поднимается медного цвета купол музея и странно мерцает в лунном свете. Сажусь в машину и захлопываю дверцу.

— Запрись, — приказывает Аннабель.

— Ты говоришь совсем как мама.

Она вздыхает.

— Господи, иногда за тебя просто страшно.

Еду домой. Раньше мне нравилось ездить ночью через парк. В темноте он походил не столько на городской оазис, сколько на глухие, непроходимые джунгли. Теперь джунгли еще и опасны. Прибежище подонков и убийц.

— Послушай… — говорит Аннабель. — Ты помнишь Сару Каллаган?

— Конечно. Я уже почти забыла о ней, а когда все это случилось, вспомнила.

— Все время о ней думаю, — продолжает сестра. — Сара всегда позволяла мне списывать контрольные по математике. Делала это лишь потому, что очень хотела подружиться. Буквально за пару недель до ее исчезновения у нее был день рождения, и она пригласила меня в кино, а я придумала какой-то предлог и не пошла.

Наши редкие контакты нельзя было назвать дружбой, но ее лицо я помню до сих пор. В маленькой частной школе для девочек все прекрасно знали друг друга. Разбились на компании и держались своего окружения с суеверным трепетом. Мы чуждались Каллаган, потому что она не входила ни в одну из групп. Или наоборот — мы чуждались ее и поэтому держали на расстоянии. Насколько я знала, у нее вообще не было подруг.

— Она приносила свой завтрак в красной пластмассовой коробке, — продолжает Аннабель. — В ней лежали другие коробочки, поменьше. Сара расставляла их прямо на земле, доставала сандвич, чипсы, печенье и откусывала понемножку от одного, другого, третьего, пока все не съедала.

Однажды весной к нам в класс пришел директор и спросил, не видел ли кто-нибудь Сару. Мы молчали.

— Подумайте хорошенько.

Мы молчали.

— Ладно, — буркнул он. — Продолжайте урок.

Этот вопрос прозвучал в каждом классе, и молчание стало на него ответом. К вечеру пронесся слух, что мистер и миссис Каллаган в последний раз видели Сару в понедельник рано утром, когда уходили на работу. Вечером, по возвращении, они дочери не нашли.

Водитель школьного автобуса вспомнил, что в понедельник не видел Сару. Во вторник в школе появились два полисмена и вместе с несчастными родителями опросили учеников. Я почти не помню Каллаганов — только что отец казался очень рассеянным, а мать носила толстый синий шарф, хотя на улице было тепло. Девочки терялись в догадках. Может быть, Сару похитил серийный убийца. Может быть, сбежала с каким-нибудь парнем постарше, своим любовником. Может быть, уехала на автобусе в Нью-Йорк, где ей суждено стать либо проституткой, либо звездой Бродвея. Может быть, родители что-то знают, но молчат.