Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

— Он немножко задница, — сказал Чарли, — но умный парень. Харриет, вы слегка вскружили друг другу головы?

Харриет рассмеялась.

— Не очень-то изысканное выражение, Чарли. Но я думаю, что это действительно так. Он мне нравится, и мне приятно его общество.

— А почему бы и нет? — охотно согласился Чарли.

Двое мужчин немедленно начали разговор о шумной предрождественской компании, на которой они оба были. Харриет оставила их и пошла за Джейн в сторону кухни. В конце коридора, в нише под лестницей, они нашли уголок, свободный от гостей обоих уровней. Джейн потянула туда Харриет.

— Хэтти, я виновата.

Она называла Харриет Хетти только в самые нежные минуты. Харриет вздрогнула.

— В чем?

— Я не очень любезна с этим мальчиком, твоим любовником. Я не могу себя заставить. Он все время выглядит таким высокомерным, чопорным и безукоризненным, черт побери.

— Он не такой. Он приятный человек. Он просто не очень любит… — Харриет сделала жест.

— Нас?

— Нас, если тебе так хочется.

Харриет было интересно, а на кого сейчас она сама больше похожа.

— Но он занимательный, яркий и достаточно умный.

— И, кроме того, щедрый, — Джейн прикоснулась к бриллианту, и Харриет почувствовала, что краснеет.

— Да.

Джейн с сомнением посмотрела на нее.

— Так дело в этом?

— Конечно, нет. Я не хочу защищать его или это перед тобой.

Теперь настала очередь Джейн вздрогнуть.

— Я не ожидала этого от тебя.

Харриет знала, что у нее не было оснований злиться на Джейн. В отличие от Харриет, Джейн считала делом чести говорить то, что думает. Они, к тому же, были очень старыми друзьями. Харриет сделала глубокий выдох.

— Мы обедаем и ходим в оперу вместе, и в постели мы тоже вместе. Он совсем не напыщенный, и я не замечала, чтобы он вел себя высокомерно.

Потом она рассмеялась, почти захихикала.

— Во всяком случае, в постели. Если ты хочешь знать, в постели он изумителен.

— Ха-ха, — рассмеялась Джейн тоже, напоминая Харриет обо всех их совместных тайнах, — в этом я разбираюсь лучше, чем в поршах, бриллиантах или тэтчеризме.

— Мы не разговариваем о политике. Сознательно.

— Слишком заняты, да? А что, конкретно, он делает так изумительно?

— Гм. Он делает не так уж много, важно то, как он это делает. С большой уверенностью и исключительным вниманием к деталям.

Джейн вздохнула:

— Я это понимаю. Я внимательно наблюдаю за тобой. Ты выглядишь так, как будто проходишь гормональное лечение, это безошибочный симптом. Я завидую тебе, Боже мой, я завидую тебе. Я мечтаю об уверенности и внимании к деталям там, где это имеет значение. Я могу даже не обращать внимания на обладание золотой карточкой «Американ Экспресс».

— А не будет ли это слишком большим компромиссом?

Они вышли из своей ниши, утешившись тем, что у них появились основания для смеха, и пошли на кухню.

Человек десять сидели за кухонным столом. Харриет и Джейн медленно пробирались за ними в поисках свободных стульев, а потом втиснулись в эту группу. Когда Харриет осмотрела лица сидящих вокруг людей, ее глаза остановилась на незнакомой женщине, сидящей рядом с Джейн.

Женщина кормила грудью ребенка. Ребенок сосал, и линия его щеки была зеркальным отражением белой с венозными прожилками линии груди. Женщина незаинтересованно ковыряла вилкой в своей еде и разговаривала через стол. В уголке рта ребенка появился беловатый, блестящий пузырек молока.

Харриет почувствовала, что внутри у нее что-то сжалось, как будто какая-то струна завязалась узлом между яичниками, прошла туго натянутой через матку, в потом резко дернулась.

Рядом с ней Джейн, казалось, застыла. Харриет собиралась прошептать ей что-то, но Джейн остановила ее.

— Не говори ничего, — прошептала она, — пожалуйста, не говори ничего.