Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

Следующим был Робин. Его великолепный темный костюм контрастировал с одеждой из универмага Джереми и Грэма. Его волосы и кожа были настолько блестящими, что двое остальных мужчин выглядели грязными и покрытыми перхотью. Он занял место напротив Харриет и сдержанно кивнул ей. Она подумала о том, каким он выглядел красивым. С того времени, как они познакомились, Робин утратил свою последнюю мальчишескую мягкость. Он приобрел весь внешний лоск зрелости.

Когда он сел, все еще ожидая, Харриет вспомнила тот период, когда они вместе проводили время. Она вспоминала отдельные ночи и часы, когда они были близки, времена, когда он говорил, что любит ее. «Если бы я была другой, — размышляла Харриет, — если бы мы встретились в другое время своих жизней, мы могли бы создать команду». Ирония ее мыслей, здесь и сейчас, искривила ее губы в улыбку.

Она заметила искру сомнения в глазах Робина, который смотрел на нее. «Даже если он еще любит меня, — подумала Харриет, то все равно уже слишком поздно». И хотя он очень красивый, он, по-видимому, совершенно беспощадный, что она тоже поняла слишком поздно. Она ответила на его взгляд невыразительным пристальным взглядом и быстро отвернулась. Однако источник ее гнева улетучился из нее. Она просто почувствовала усталость и захотела, чтобы все это закончилось.

В сопровождении Карен вошла Кэт. Она быстро села, посмотрев на Робина для подтверждения того, что она находится на нужном месте в нужное время. Раньше, на других собраниях, этот немой вопрос всегда был обращен к Харриет. Она увидела, как мать облизала свои сухие губы кончиком языка. Это свидетельствовало о ее тревоге и неуверенности. Харриет сосредоточилась.

Робин начал очень спокойно, глядя через стол прямо на нее.

— Спасибо, что вы вернулись из своего отпуска в Лос-Анджелесе, чтобы присутствовать на этом собрании, Харриет. Я думаю, что вы должны понять, что директора не просили бы об этом, если бы не возникло жизненной необходимости.

Харриет наклонила голову. Ее руки были сложены перед ней. Она наблюдала за Джереми Крайтоном, ведущим протокол. Обычно один из секретарей присутствовал на собрании, но это было слишком важным. Она почувствовала, что ее трясет, и еще крепче сжала руки, чтобы скрыть дрожь.

Робин спросил:

— Перейдем к делу?

Протокол прошлого собрания прошли быстро, никаких проблем не возникло.

— Пункт три, — продолжал Робин, — назначение в совет директоров. — Мгновение тишины, а затем он продолжил: — Я думаю, нет оснований что-то скрывать в этом вопросе. Возникло серьезное беспокойство среди директоров, руководителей и некоторых акционеров относительно деятельности компании и ее финансового положения, достигшее пика в последние несколько дней во время отсутствия директора-распорядителя, находящегося в отпуске. Заботясь о долговременном процветании компании, большинство директоров пришло к решению назначить нового директора-распорядителя, под руководством которого «Пикокс» продолжит свое успешное развитие, временно прерванное.

— Вы не можете сделать этого, — решительно заявила Харриет.

Он только поднял руку, чтобы успокоить ее.

— Вы, конечно, захотите узнать, на основании чего. Но я хочу подчеркнуть, что решение уже принято.

На столе рядом с ним лежала папка. Он открыл ее и прокашлялся перед тем, как начать читать. Харриет презирала его за театральность жестов, но сидела настолько спокойно, насколько могла, и слушала.

Происходило то, что она и предполагала. Он использовал Уинвуд как острие своей атаки. Ее капиталовложения в удешевление производства в перспективе интерпретировались, как создание избыточных производственных мощностей, а недостатки несчастного нового станка, в особенности, были следствием ее ошибки, потому что она приобрела его после недостаточного изучения.

Харриет знала, что это правда. Она слишком спешила запустить Уинвуд и покрыть большие расходы на его приобретение.