Вечерняя звезда - Ларри Макмертри (1995)

Но произнесла она это мягким голосом и, удивив его, взяла его руку и прижала к своей щеке. Многие недели уже она только и делала, что рычала на него. Этот нежный жест застал его врасплох — он чуть было не отдернул руку. Он заглянул ей в глаза; это было что-то такое, на что он редко отваживался в те дни, когда она бывала в плохом настроении. Ее глаза, кажется, стали больше с тех пор, как он смотрел в них в последний раз. Теперь они были большие и грустные.

— Не нужно бы им называть это место терминалом, — сказала Аврора. — Назвали бы просто автостанцией, как прежде. Называть это терминалом — неважная идея.

— О чем ты говоришь? — недоумевал генерал. — Что тут страшного, если автобусный терминал называют терминалом? Это всего-навсего означает, что здесь останавливаются автобусы.

Аврора мрачно уставилась на него.

— Подумай сам, — сказала она. — Что означает слово «терминал» для тебя в твоем преклонном возрасте?

До генерала дошло, но было так душно, и он все еще был раздражен, несмотря на тот отрадный факт, что Аврора все так же прижимала руку к его щеке.

— Я понимаю, что это слово может означать «умирать или заканчиваться», — сказал он. — Но может означать и автобусную остановку.

— Ну, еще подумай, и я уверена, ты поймешь, что станция более приятное слово. Станция — звучит гораздо романтичней. В конце концов, все мы в своей жизни только тем и занимаемся, что едем от одной станции к другой.

— Если в этом есть что-то романтическое, то я удивлен, что это тебе нравится, — сказал генерал. — В отношении романтики ты в последнее время была не чувствительней пожарного, по крайней мере со мной.

— Это потому, что с тобой ужасно трудно. Ты так ведешь себя, что я даже забываю, что люблю тебя, — сказала Аврора, глядя прямо ему в глаза.

Генерал, внезапно почувствовав застенчивость, не произнес ни слова.

— Но я тебя и вправду люблю, — продолжала Аврора. — Несмотря на то что с тобой непросто и несмотря на мои небольшие провалы.

— Небольшие провалы? — удивился генерал. — Отдельные провалы не так уж и малы, по крайней мере, если смотреть с моей стороны. Некоторые длятся годами.

Несмотря на жару, Аврора придвинулась ближе и обняла его. Генерал подумал, что если Аврора придвигается к нему в такую жару, значит, она чувствует себя растерянной.

— Даже если они и не такие маленькие, я надеялась, что ты мог бы не обращать на них внимания, — обиделась она.

Генерал слегка потерся о ее руку.

— Ладно, только смотри не расплачься, — сказал он в ту минуту, когда она прижала лицо к его шее и расплакалась. Какой-то белый обормот, пьяный настолько, что едва шел, шатаясь, проследовал мимо бровки тротуара и протянул к ним свою каску, в расчете на то, что генерал положит в нее денег. Генерал каску проигнорировал. Аврора просунула руку к нему под рубашку — ей нравилось делать это. Она не переставала плакать. Обормоту не хотелось уходить без денег, но, в конце концов, пришлось уйти. У Авроры терпения было больше, чем у обормота, и она оставалась с ним, пока не нарыдалась вдоволь.

— Я тоже не считаю себя совершенством, — признался генерал.

— Ну надо же, какое благородное признание, — сказала Аврора, поудобнее устраиваясь у него на плече. Ей, правда, пришлось повозиться, чтобы устроиться именно поудобней — он был такой костлявый. Когда она подняла глаза на Гектора, то увидела, что взгляд у него настороженный, как всегда в те минуты, когда он знал, что за всем этим может последовать.

— Мы еще будем куда-нибудь путешествовать? — спросил он, чтобы сменить тему. Он не знал, о чем шла речь в настоящее время, но раз уж Аврора была в подобном состоянии, было бы неплохо сменить тему, просто исходя из общего принципа.

— Так мы же сидим на автостанции, — сказала она. — Куда бы тебе хотелось поехать?