Босиком - Элин Хильдебранд (2008)

Он закатил рукава рубашки. Кое-что о нем она уже успела забыть — о мышечном тонусе его предплечий, например, и о его дорогих хромированных часах, циферблат которых всегда находился на внутренней стороне запястья. Питер теребил часы всякий раз, когда нервничал. Она забыла, какой гладкой была его кожа, практически без волос; ему приходилось бриться всего два раза в неделю. И блестящую розовую влажность его губ, и небольшой шрам на носу — белую линию длиной в полдюйма (Питер получил его в результате аварии в автобусе, когда был еще ребенком). Мелани бесчисленное количество раз прикасалась к этому шраму, она целовала его, облизывала, щекотала ресницами. Это был ее муж. Что это означало до появления Фрэнсис Диджитт? Прежде они жили в Манхэттене, ездили на метро, ели фаст-фуд, ходили в кино, на лекции и в спортзал, работали волонтерами в бесплатной столовой и в приютах. Они посещали новые рестораны и встречались в барах отелей с сотрудниками Питера, с людьми вроде Теда и Вики. Они ходили в магазины и покупали вещи, как, например: новый диван, средство для мытья стекол, подарки на день рождения матери Питера, которая жила в Париже. У них было достаточно денег и, что еще более важно, достаточно времени. По воскресеньям они часами читали газеты и совершали прогулки в Центральном парке. Когда Питер и Мелани переехали в Коннектикут, они стали сгребать листья и стричь газон, красили туалет и работали в саду. Но чего-то им не хватало, какой-то связи, цели их союза, завершенности задания. Детей! Мелани хотела детей. И они с Питером стали пытаться завести ребенка; их объединяло совместное желание. Путешествия и подарки, которые Питер делал ей при неудачах, — орхидеи, трюфели, квартира у океана в Кабо — все это должно было утешить Мелани, сделать ее счастливой. Но вместо этого лишь злило ее. В конце концов, последние месяцы она была женщиной, которую могло осчастливить лишь одно — ребенок. Занятия любовью стали работой; Мелани брала с собой в постель термометр, календарь и секундомер. Разве было что-то удивительное в том, что Питер завел роман на стороне, с молодой, смелой и веселой девушкой, чье представление о детях весило пятьдесят килограммов и было покрыто толстой шерстью? Да, для Мелани это было удивительно. Питер был ее мужем. Для нее это означало, что если они и не принадлежали друг другу, то им хотя бы принадлежали их отношения. Брак был чем-то, с чем они согласились считаться, что они договорились нести, каждый равную ношу. Но Питер уронил свой край.

— Я хотел тебя увидеть, — сказал Питер. — Ты уехала очень давно. Я скучал по тебе.

— Это чертово вранье, — сказала Мелани, прикоснувшись к своему животу. — Ты здесь лишь потому, что я беременна.

— Это неправда.

— О Господи, конечно, это правда. Зачем делать вид, что все иначе?

— С Фрэнсис все кончено, — сказал Питер.

Мелани ничего на это не ответила, хотя ей было безумно интересно. Разорвал ли Питер отношения с Фрэнсис потому, что его переполняла любовь к жене и тоска по ней? Или Фрэнсис Диджитт просто встретила кого-то другого?

— Я сказал, что все кончено с…

— Я тебя слышала.

— Я думал, ты будешь…

— Что? Вне себя от радости? Почувствую облегчение? Я тебе не доверяю, Питер. Ты предал меня и наш брак, и хотя ты и не знал об этом, но ты предал нашего ребенка.

— Я так и думал, что ты Примешь это слишком близко к сердцу.

Вот теперь она узнавала Питера. Он словно состоял из двух частей: ничтожества, которым он был на самом деле, и миролюбивого человека, которым он пытался быть.

Мелани ухмыльнулась.

— Точно. Уверена, что ты так и думал. Убирайся отсюда, Питер.

— Прости, — сказал он. — Прости, прости. — Он наклонился вперед и посмотрел на нее взглядом, в котором была мольба. — Я люблю тебя, Мел.

— Не любишь.

— Люблю. Я хочу, чтобы ты вернулась домой.