Мужчина, которого она забыла - Роуэн Коулман (2016)

– Я забыла, – говорит она Грэгу, не в силах смотреть на него.

– Мама, вставай! – командует Эстер, теребя мамины щеки. – Вставай, мамочка. Пора пить чай.

Мы втроем стоим и смотрим, как Эстер тянет маму за руку. Та наконец поднимается и, не глядя на нас, ведет мою сестру вниз по лестнице.

– С чем будешь чай?

– С лазаньей! – восклицает Эстер.

– А может, с бобами на тосте?

Они заходят на кухню, голоса становятся глуше.

– Я принесу раскладушку, – говорит Грэг. – Буду спать у Эстер.

– Нет, – возражаю я. – На раскладушке буду спать я. А ты переезжай в мою комнату. Я все равно на несколько дней уеду. Или ты хочешь, чтобы я осталась?

– Ей становится хуже. – Грэг произносит слова, которые никто из нас, даже он сам, еще не готов услышать. – Я не ожидал, что все будет так быстро. То есть я слышал про эти кровяные сгустки, но думал… надеялся, что у нас еще есть время для прощания. Я думал, она вернется и попрощается.

Бабушка наконец перешагивает последнюю ступеньку и берет Грэга за плечо.

– Все, что Клэр сейчас говорит, думает и чувствует… Это не значит, что она тебя не любила. Она никого так не любила, как тебя! Это не Клэр, это ее болезнь.

– Я знаю, просто… – Грэг опускает плечи и у нас на глазах становится в два раза меньше, будто из него выпустили воздух. – Пойду принесу раскладушку из гаража.

Ни я, ни бабушка не идем за ним – знаем, что ему нужно побыть одному.

– Мама! – Мама стоит внизу лестницы как ни в чем не бывало. – Как достать бобы из этой железной штуки?

– Иди помоги ей, – говорю я. – А я постараюсь здесь прибраться.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает бабушка.

– Как мы все.

– Мама! – снова слышится голос из кухни. – Ее можно открыть ножом?

Понедельник, 2 февраля 2009 года Грэг

Это первая фотография моей жены и дочери, которую сделал я.

Эстер завернута в полотенце, а Клэр насупилась, потому что строго запретила мне фотографировать ее лохматой и без макияжа. Но я не мог ждать – не мог поверить, что это случилось.

Наверное, большинство мужей считают своих беременных жен красивыми. Я не исключение. Мне нравилось, как она выглядит, нравилась округлость ее живота, где подрастал наш ребенок. Клэр любила понудеть – мол, у нее лодыжки жирнеют, кожа растягивается, и вообще она слишком старая, чтобы рожать, – но я видел, что она вся светится от счастья. Смотрел на нее и диву давался. Вот там – мой ребенок.

Эстер появилась на свет чуть раньше срока. Кэйтлин тоже родилась рано, но с тех пор прошло немало времени, и никто не ожидал повторения. Все думали, что тело Клэр уже забыло о первой беременности. Все это время она жила обычной жизнью – много гуляла, работала, а в день рождения Джулии даже пошла с ней на танцы, хотя к тому времени была круглая и спелая, как арбуз. Я не хотел ее отпускать, однако и запретить не мог, поэтому отправил Кэйтлин присматривать за матерью. Кэйтлин была не в восторге.

Эстер родилась глубокой ночью. Клэр внезапно поднялась с постели – очень резко, учитывая, что у нее тогда был огромный живот и она все делала медленно. Говорила – я как супертанкер, нужна неделя, чтобы повернуться. А в ту ночь она пулей вылетела в ванную. Я проснулся и тут же уснул, всего на секунду. Потом меня разбудил голос жены. Она не кричала со всей мочи, а тихонько, чуть не шепотом, повторяла мое имя. Я вошел в ванную и увидел, что Клэр сидит на голом полу.

– Выходит, – выдохнула она.

Я даже не сразу понял, о чем она, а потом увидел на полу у нее между ног лужицу. Тут до меня дошло.

– Так, я звоню в больницу, скажу, что мы едем. Возьми свою сумку…

– Да нет же, прямо сейчас выходит, – сказала Клэр. Ее скрутило от боли.