Мужчина, которого она забыла - Роуэн Коулман (2016)

Я запинаюсь – не хочу говорить «крошкой». По двум причинам. Во-первых, я помню: сейчас – это сейчас, а квартиру мы с подругами снимали много лет назад, и у меня тогда не было дочери. А во-вторых, ему незачем знать о моей крошке, которая уже не крошка. Кэйтлин, у меня есть Кэйтлин, она взрослая. Через год ей будет двадцать один, а у меня дома ярко-красные сияющие шторы. Не мне заигрывать с незнакомцами. Я замужем, и у меня двое детей.

– Я закажу кофе. – Мужчина делает знак официантке. Девушка улыбается, будто знает его. Похоже, он тоже ей нравится. Это меня успокаивает. Я теряю способность судить о людях по выражению лиц, по оттенкам, благодаря которым обычно понимаешь, о чем человек думает, что чувствует. Может, у этого парня на лице написано – да она же чокнутая! Мне не на что положиться, кроме его приятных глаз.

– Спасибо, – киваю я.

Он добрый и говорит со мной как с человеком. Нет, неправильно – я и есть человек. Я по-прежнему человек. В смысле, он говорит так, будто я – это я. От этого на душе теплее. Мне не хватало этого чувства – простого счастья, без мыслей о том, что каждая секунда радости будет теперь с привкусом грусти.

– Значит, дверь захлопнулась? А что соседки – позвонят или принесут ключ?

– Они скоро будут дома, – отвечаю я наобум. – Я подожду немного и пойду. – Это точно неправда. Я не знаю, где я и как мне вернуться куда бы то ни было.

Мужчина снова тихо прыскает со смеху, и я строго смотрю на него.

– Простите. – Он улыбается. – Просто вы мокрая как мышь, и симпатичная мышь, если позволите мне так говорить.

– Позволю. Говорите еще!

Он опять смеется.

– Я ужасно глупая, – признаюсь я. Приятно ненадолго забыть о болезни. Какое облегчение – на миг обрести покой в водовороте сомнений! Из благодарности я готова расцеловать незнакомца, но вместо этого без умолку болтаю. – Если может случиться что-то плохое, оно со мной непременно случается. Не знаю почему. Я будто притягиваю к себе неурядицы. Ха-ха, неурядицы! Это слово теперь нечасто услышишь.

Я несу какую-то чушь, и ладно. Важно, что мы вдвоем – разговариваем.

– У меня тоже так бывает, – говорит мужчина. – Иногда мне кажется, что я никогда не вырасту.

– Я точно знаю, что не вырасту.

– Вот. – Он протягивает мне бумажную салфетку. – У вас такой вид, будто от цунами спаслись.

Я со смехом беру салфетку, промокаю волосы и лицо, провожу под глазами. На ней остаются черные пятна – значит, я сегодня красилась. Это хорошо. Если на ресницах черная краска, значит, глаза у меня красивые, и я сама тоже красивая, пусть и похожа на панду.

– Что ж, это лучше, чем ничего.

– В туалете есть сушилка для рук, – говорит он, указывая на дверь за спиной. – Можете подставить под нее голову, хоть немного обсохнете.

– Все в порядке, – отвечаю я и в доказательство хлопаю себя по сырым коленям. Мне не хочется отходить от стола, от стула, от кофе, не хочется никуда идти. Здесь я чувствую себя в относительной безопасности; я словно вжалась в уступ скалы и не упаду, если не буду шевелиться. Чем дольше я сижу здесь, не гадая о том, где я и как попасть домой, тем лучше. Я отталкиваю от себя приступы страха и думаю о настоящем. О том, как мне хорошо.

– Давно вы замужем? – Мужчина кивает на мою руку, и я с некоторым удивлением замечаю кольцо. Оно как будто на своем месте, словно частица моей личности, и все-таки я не чувствую, чтобы оно имело ко мне какое-то отношение.

– Это папино, – отвечаю я словами из далекого прошлого, которые когда-то говорила другому человеку. – Когда он умер, мама подарила кольцо мне. С тех пор я его не снимаю. А однажды отдам человеку, которого полюблю.

Повисает тишина – кажется, неловкая. Прошлое и настоящее снова переплелись, и я запуталась – настолько, что во всем мире не осталось ничего, кроме этого мгновения, этого столика, этого человека, который так по-доброму говорит со мной, так приятно смотрит.