Первый раз — 2 - Керри Райан, Майра МакЭнтайр, Марк Перини, Ханна Московитц, Кэрри Вулф, Мелисса Уэст, Аллесандра Томас, Лила Пейн, Молли МакАдамс (2016)

Мне бы не следовало удивляться, вернувшись домой и обнаружив ее на ступеньках, но я удивился – как будто время, проведенное порознь, притупило мои воспоминания о том, как чертовски она упряма. Если Тресса упрется рогом, все остальные могут отправляться по домам.

Да только я уже дома. И Элис тоже, что все осложняет.

– Неужели нельзя раз в жизни принять ответ «нет»?

– Ты же не принимал. – Она сделала паузу. – Пока однажды не принял.

Я сел рядом с ней. Теперь я понял, что наш разговор неизбежен.

– Я собираюсь сказать кое-что, от чего ты взбеленишься, – начинает она, – потому что может показаться, будто речь об Элис. Только это не так.

Стремление защититься, от которого коленки подгибаются, накатило на меня, как грозовой вал.

– Может быть, ты просто скажешь то, что собиралась, и не будешь впутывать в это Элис?

Несмотря на способность неплохо соображать, Тресса представления не имела, что сотворила со мной. И только Элис со своей добротой и стабильностью показала мне будущее, в котором нет одиночества. Я знаю, слишком хорошо знаю, что именно может предложить Тресса (и чего не может Элис), но это не значит, что я не люблю свою невесту.

– Я люблю тебя, Ноэль. Все еще.

Хотя я ждал этих слов, они на меня сильно подействовали. Они пронеслись по артериям, вонзились в грохочущее сердце, погрузились в кровь и вернулись обратно. И что бы ни случилось дальше, они останутся частью меня навсегда.

Я умудрился выдавить:

– Все еще?

– Да. Хочешь знать, когда я впервые поняла, что люблю тебя?

Я не хотел знать. Но в то же время хотел это знать сильнее, чем когда-либо чего-либо хотел. Тресса же тем временем продолжала. Я знал, что так будет, еще до того, как она завершила вопрос. Трудно понять эту новую Трессу – ту, что хочет говорить о своих чувствах, о себе и обо мне, но сущность ее знакома.

– Когда ты уехал на каникулы с семьей. То есть примерно через пять недель после начала той катастрофы, что считалась нашими отношениями. Но я призналась себе в этом только через шесть месяцев, сразу после того как приехала ради той игры в футбол.

– Но ты же ни слова не сказала. Я думал, ничего не изменилось.

Мы никогда не расставались, потому что, по словам Трессы, никогда официально не считались вместе. Мы просто разъехались по своим колледжам, и она навещала меня, когда ей этого хотелось, до тех пор пока я наконец не понял, что больше не выдержу.

– Знаю. Я прежде никогда никого не любила, Ноэль, и это пугало меня до смерти.

Нас окутала тишина. Ночь была спокойна, стрекот кузнечиков и цикад умолк с ушедшим летом. Тресса протянула руку, словно хотела прикоснуться ко мне, но не отстранилась. Мне бы хотелось, чтобы она до меня дотронулась, но я был рад, что она этого не сделала. Наэлектризованность и смущение – вот что всегда возникло между нами, но почему-то после ее признания второе почти исчезло.

Но не первое. Искры пылали, наполняя пространство жаром, вынуждая меня ощущать каждый изгиб ее тела, ее запах…

– Что изменилось?

Она запустила дрожащие пальцы в свои каштановые волосы и рассмеялась.

– Мне до сих пор страшно. Но сейчас речь о том, что мне придется весь остаток жизни провести с невысказанными словами. Я понимаю, что нечестно поступать так с тобой сейчас, как и было нечестно два года назад, когда я поняла, что ты решил жить дальше… – Тресса осеклась, прикусывает полную нижнюю губу так, что мне захотелось сделать то же самое, и я отвел взгляд. – Ты хочешь остепениться, Ноэль. Даже если для нас с тобой все уже слишком поздно, мне ненавистна мысль, что ты это действительно сделаешь.

Остепениться. От этого слова возникло ощущение, словно мне в ухо налили яду, словно кто-то пытается смешать растительное масло и воду. Не Трессе делать подобные замечания, но я бы разозлился сильнее, если бы и сам об этом не задумывался.