Первый раз — 2 - Керри Райан, Майра МакЭнтайр, Марк Перини, Ханна Московитц, Кэрри Вулф, Мелисса Уэст, Аллесандра Томас, Лила Пейн, Молли МакАдамс (2016)

– Я не знал, Эл. Она только что появилась. Ничего не случилось. Я никогда не сделаю ничего, что может тебя расстроить. – Он опустил руку, глаза молили о прощении. – Ты знаешь, что не сделаю.

Когда я видела их в последний раз, он вел себя как идиот, например позволил мне ворваться в их жилище, но забыл сказать Элис, что у нас с ним есть прошлое. Надо полагать, с этим они разобрались. Но он никогда ее не расстроит? Звучит мило, но черт побери! Годы и годы без единого повода для расстройства – это же годы и годы вранья. По крайней мере, я так считаю.

Элис смягчилась и позволила себя обнять. Он поцеловал ее в макушку, и я ощутила укол ревности.

– Я ухожу, – сказала я, прочистив горло.

Они отодвинулись друг от друга и посмотрели на меня. Лицо Элис говорило: «Убирайся отсюда ко всем чертям», – а взгляд Ноэля скользил от моей головы к ногам, вернулся к моим глазам, словно запоминал меня и эту минуту. Он печально мне улыбнулся, пальцы его подергивались, словно он хотел потянуться ко мне. Но не двинулся с места.

– Ну вот, Элис, заботься о нем как следует. Надеюсь, вы будете счастливы.

Я знала, в будущем эти слова помогут мне почувствовать себя лучше, но сейчас, пока я их выдавливала, меня сокрушало обжигающее, выворачивающее душу чувство потери.

Он ушел, на этот раз навсегда. Моя первая любовь сослана в прошлое, где все они, вероятно, в большинстве случаев и оказываются.

«Все будет хорошо, – твердила я себе, и каждый раз эта мысль пронзала меня, как клинком. – В конце концов».

Возвращаясь назад тем же маршрутом, каким пришла сюда, я не оглядывалась. С прошлым покончено.

Ноэль

Репетиция прошла без сучка и без задоринки, за исключением того факта, что ноги мои болели от усилий заставить их стоять смирно, а не бежать. В банкетном зале остались только близкие родственники и друзья, и в данную минуту я один. Парни грузили в машину вазы, украшения и видеооборудование, Элис у двери улыбнулась своим тетушкам и дядюшкам и о чем-то с ними щебетала. Вчера ночью она меня простила, потому что у нее не было оснований не прощать. Она толком не знает Трессу, зато знает, что то мое летнее увлечение было непредсказуемым во всех отношениях.

На моих губах играла улыбка. С Трессой мы бы скандалили до двух ночи, а затем сплелись воедино, решая проблему ртами и телами. Я вздохнул. С Элис все иначе. И разговор даже с нынешней Трессой – с честной, откровенной ее версией – выбил меня из колеи. Как она сказала, что надеется на наше с Элис счастье, и каждой своей частицей излучала искренность. Прежняя Тресса никогда не была бескорыстной. Я любил ее тогда – любил как сумасшедший, одержимо, безгранично, но ей никогда и в голову не приходило, что то, чего я желал, было так же важно, как ее свобода.

Если бы тогда я встретил эту Трессу или если бы имел больше терпения и дождался, когда она проявится, изменилось бы что-нибудь? Женился бы я теперь на другой?

Я потряс головой, прогоняя прочь бесплодные мысли о том, что могло бы быть, и тут на стул рядом со мной села Сэмми. Ее белокурая стрижка сияла в мягком ресторанном освещении. Глаза выражали обеспокоенность.

– Ты в порядке?

– Все отлично.

– Не ври мне, Ноэль, ничего не выйдет. Мы дружим полжизни. Я знаю, что ты не в порядке, но думаю, это нормально. Люди нервничают перед своей свадьбой, даже если девушки, которых они когда-то любили, не заявляются к ним за два дня до события. – Она замолчала, прикусив губу и украдкой бросив взгляд на Элис.

– И? – Слова с трудом вырвались из перехваченного горла.

– И не позволяй никому говорить тебе, что именно сделает тебя счастливым. Ни друзьям, ни Элис, ни Трессе. Это твоя жизнь.

Она потянулась ко мне, и я позволил себя обнять, хотя слезы бессильной досады сглатывать становилось все труднее. Я больше не знал, чего хочу, – понял я, когда Сэмми отошла, а за двенадцать часов до свадьбы это вселяет настоящий ужас.