Вторая любовь - Джудит Гулд (1999)

В кино, по крайней мере, ты отдаешь деньги за дело. Иногда даже выпадает случай увидеть, как в заведении проливают настоящую сперму, а если повезет, то и самому удастся себя порадовать.

Заманчивая перспектива.

Вилински заплатил при входе в окошечко кассы, поздоровался с парнем, которому на это было наплевать, и прошел через турникет.

Маленький кинотеатрик был темен и почти пуст, а на экране две молодые, хорошо сложенные женщины занимались делом, облизывая друг другу груди и выпуклые лохматки.

Джимми уселся в заднем ряду, расстегнул пальто и устроился так, чтобы наслаждаться жизнью.

«Вот так-то лучше!» — подумал он, ощущая, как эрекция поднимает его член.

Он расстегнул молнию на брюках, достал пенис и начал мастурбировать. Девушки на экране продолжали действовать. «Посмотрите на это. Мы не скрываем ничего.

Чувствуя, что вот-вот кончит, Джимми подумал, что ему лучше на время остановиться. Не хочу я отстреляться слишком быстро. Черт возьми, нет уж. Пусть это продолжается…

Происходящее на экране настолько захватило его, что он даже не заметил, как кто-то сел в кресло позади него.

Теперь одна из девиц улеглась на спину и раздвинула ноги, так чтобы подружке удобнее было ласкать ее языком, а камера могла как следует все снять на близком расстоянии. И запричитала, когда ее партнерша наклонилась, просунув язык между ее бедер:

— О, да. О-ох, детка. Вот так. Ласкай меня… Ласкай меня хорошенько…

За спиной Джимми Кармин быстро перекрестился и пробормотал:

— Прости меня, Отец небесный, за то что я совершаю грех, входя в это логово разврата…

Кармин знал все о западне, которую таит в себе порнография, и о дьяволе, который стоит за всем этим.

Если бы люди помнили, что Господь создал секс для продолжения рода, а не для отдыха, насколько лучше мы бы все стали. А вместо этого, мы позволили миру превратиться в один большой Содом. Стоит ли удивляться, что болезни, аборты и регулирование рождаемости стали эпидемией?

А что до самоудовлетворения, то разве мастурбация — это не своего рода ограничение рождаемости?

«Убиение нерожденных, вот что это такое, — мрачно подумал Кармин, полез в карман и достал струну от рояля, прикрепленную к двум деревянным ручкам. — Только за одно это Джимми Вилински заслуживает смерти».

Кармин действовал быстро словно молния.

Джимми все еще мастурбировал, а гаррота уже обвилась вокруг его шеи. Убийца отработанным движением кисти повернул деревянные ручки, удушая жертву.

Какого черта?

Джимми понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что происходит, но было уже слишком поздно. Петля уже впилась ему в шею, лишая мозг доступа кислорода.

Широко открывая рот, Вилински хватал воздух, пальцы отчаянно рванулись к горлу. Но все напрасно. Сила его сопротивления не имела значения, он не мог ни ослабить смертельную петлю, ни позвать на помощь.

Из его выпученных глаз потекли слезы. А Джимми все слабел и слабел, ему казалось, что голова сейчас лопнет, становясь все больше и больше, как-будто кто-то накачивал ее воздухом.

И в ту секунду, когда он решил, что его череп сейчас взорвется, наступило приятное состояние легкости, а эрекция стала сильнее, чем когда-либо в жизни.

Но самым странным была внезапно наступившая эйфория. Недостаток кислорода привел к одурелой вялости, и границы между фантазией и реальностью стерлись.

Девушка на экране перестала быть порождением киноаппарата. Для Джимми она стала его единственной живой секс-богиней. Ее раздвинутые бедра придвинулись к лицу Вилински, и он чувствовал, как влажная темнота ее лобка трется о его рот, слышал, как она вскрикивает, и ее голос эхом отдается в его голове:

— Я кончаю! О, Господи! Джимми! Джимми!..