Вторая любовь - Джудит Гулд (1999)

И Джимми понял, что не может дышать из-за того, что ее ноги слишком крепко обвились вокруг его головы. Потом он ощутил ее соки, нежный мед и миро, и ему стало наплевать на дыхание. Громкий, нарастающий шум становился все сильнее и оглушал его, и Джимми чувствовал, какая буря бушует у него в гениталиях.

Джимми был не в силах сдерживаться. Ему показалось, что его яички взорвались, и он беззвучно закричал в изысканной агонии, и тут упала темная вуаль, и мир перестал существовать.

Джимми Вилински умер так же, как и жил. В долгу как в шелку.

26

Два дня спустя. Десять тридцать утра.

Ведомый шофером лоснящийся, черный, как бомбардировщик «Стелс», «инфинити Q45», принадлежащий Дороти-Энн, вез ее в тишине роскоши вниз по Соумилл-ривер-парквей к Генри-Гудзон-парквей, а затем влился в общий затор автомобилей перед будками, где взимают плату за проезд.

Задержки в движении обычно не раздражали Дороти-Энн, но сегодня все было иначе. Она понимала, что ее досада является прямым следствием ультиматума, облеченного в вежливую оболочку просьбы, но тем не менее, вне всяких сомнений, ультиматума, который обрушили на нее банкиры накануне после обеда.

Это ничего хорошего не сулило, догадывалась Дороти-Энн, и ей оставалось только гадать, что их беспокоит больше всего. Доконала ли их вспышка болезни легионера? Или последней каплей стала смерть Фредди и отсутствие мужчины-исполнителя рядом с ней? Или они просто решили удостовериться, что миссис Кентвелл все еще здорова духом и телом?

Да не все ли равно. Каковы бы ни были причины, ей только и оставалось, что согласиться на эту встречу.

Потому что она была должна.

Семьсот пятьдесят миллионов долларов. Плюс пятьдесят миллионов процентов, подлежащие выплате в мае.

Все вместе, пыталась себя убедить Дороти-Энн, давало право «АмериБэнку» беспокоиться. В конце концов, у них чертова прорва закладных.

«Да, но ведь залоговой гарантией является компания „Отели Хейл”», — напомнила она самой себе.

По последним оценкам «Форбс» она стоит 8,3 миллиарда долларов.

И это совсем не второсортный товар.

Ренни остановился перед зданием «Уан АмериБэнк Плаза», бездушной башней из стекла и стали недалеко от Уоллстрит. Дороти-Энн смотрела, как шофер вышел из машины, обошел ее и открыл заднюю дверь. Неожиданный порыв ледяного, словно кровь банкира, ветра пронизал Дороти-Энн, и она отпрянула.

«Вот оно, начинается», — подумала молодая женщина, морщась и закутываясь в свою коричневую шерстяную шаль, широкую и длинную, с шоколадной вышивкой и бахромой, элегантное творение Фенди, смягчающую по ее мнению строгость того, что она называла своим «банковским костюмом». Миссис Кентвелл вышла из машины, склонилась перед летящим навстречу ветром и спрятала лицо, взбегая вверх по трем пологим ступеням и попадая в вымощенный гранитом внутренний дворик.

Это было просто архитектурное несчастье — вертикальный туннель, где вокруг абстрактной скульптуры красного цвета завывал и кружился вихрь. Чуть прикрыв веки от поднятого ветром песка, она с трудом преодолела путь до входа в здание и прошла сквозь вращающуюся дверь.

После улицы теплый высокий вестибюль с мраморным полом выглядел особенно приветливым.

Дороти-Энн прямиком направилась к длинной стойке из черного мрамора, напоминающей леденец. Там ей пришлось расписаться и подождать, пока служба безопасности пропустит ее к лифтам.

Лифт мягко остановился, двери разъехались в стороны. Она вошла в приемную и как всегда почувствовала себя введенной в заблуждение.