Райский уголок - Тереза Крейн (1997)

— Пойдем, надо позавтракать, — сказала она. — А потом я разобью тебя в пух и прах в метании колец. Будешь знать, как бродить по ночам по злачным местам Лиссабона.

Прибытие в Фуншал было похоже на сказку. «Леди Бронвен» величаво вплыла в окрашенные розовой зарей воды просторного залива как раз в тот момент, когда поднялось солнце. Она встала на якоре в отдалении от берега, на более глубокой воде. Над небольшими островами за пределами залива виднелись облака легкого тумана. Солнце вспыхивало на белых стенах и крытых красной черепицей крышах, видневшихся среди буйства тропической зелени на склонах горы. Ароматы острова — цветущей мимозы, сосны и множество других нежных цветочных запахов — плыли по воде. Филиппа пришла в восторг. Хьюго, стоя у поручней рядом с ней, был вне себя от волнения.

— Смотри — это наш дом. Видишь? Над деревьями, вон там — виднеется только крыша.

— Да-да, вижу.

— А там, в дальнем конце залива, крепость.

Лодки были спущены на воду. Пассажиры занимали в них места, вежливо обмениваясь друг с другом любезностями.

— Мама должна кого-нибудь послать, чтобы нас встретили, — сказал Хьюго. — Ну, — он взял ее за руку, — отправляемся на берег.

В своем возбужденном состоянии он совершенно не заметил, как ее маленькая рука сжала его руку, а щеки покрылись румянцем смущения.

Однако невозмутимая Ф. Пейджет, стоявшая рядом с ними, обратила внимание и на то, и на другое. И улыбнулась.

На следующий день они сидели на кованой железной скамье в саду на Квинта-до-Соль и смотрели вниз на Фуншал, залив и «Леди Бронвен», которая все еще стояла на рейде.

— Отсюда она кажется просто игрушечной, — сказала Филиппа. — Точно утенок, который плавает по зеркалу игрушечной фермы! О Хьюго! Взгляни на мимозу! Я еще никогда не видела ничего подобного! — Деревья на склоне холма, распушив свои ветви на фоне ясного голубого неба, переливались золотыми блестками под лучами солнца.

Хьюго улыбнулся. Он был в брюках из шерстяной фланели и рубашке с расстегнутым воротником. Солнце уже слегка подрумянило его светлую кожу. Он сидел расслабившись, довольный тем, что вернулся домой. Рука его лежала на спинке скамьи за плечами Филиппы. Уже не впервые за время этого волшебного путешествия она думала о нем как о самом приятном молодом человеке, с которым ей когда-либо приходилось встречаться. И удивлялась тому, что не замечала этого раньше. От этой мысли, необычайно смутившей ее, Филиппа почувствовала, что к щекам ее приливает кровь. Она повернулась и с нарочитым вниманием начала вглядываться в синий простор залива, как-будто что-то привлекло ее внимание.

Она должна перестать думать о нем, пока не поставила себя в глупое положение и не осложнила их отношения.

Филиппа долго и строго отчитывала себя прошлой ночью, лежа на удобной кровати и чувствуя себя как-то непривычно из-за отсутствия качки, которой их морское путешествие сопровождалось днем и ночью. Хьюго был исключительно любезен и очень добр к ней. Только и всего. Вряд ли ему понравится, если она начнет бегать за ним словно томящаяся от любви глупая девчонка. Густая краска залила ей щеки при одной только мысли об этом. Она не должна принимать всерьез его добродушный и, несомненно, случайный интерес. Она не должна делать из себя посмешище, принимая дружбу или, возможно, сочувствие к ней за глубокое увлечение. Как бы то ни было, она впервые в жизни почувствовала волнение и физическое влечение к молодому человеку. И для ее открытой натуры было довольно трудно скрывать это.

— И лилии тоже прекрасны, не правда ли? — Филиппа не узнавала собственный голос — неестественно высокий. Она взглянула на Хьюго. Тот посмотрел туда, куда она показала — на лилии, которые в изобилии росли у ближнего берега. — Странно, что они растут так свободно, словно дикие. — Она все еще вслушивалась в свой голос — жалкий и прерывающийся.