One for My Baby, или За мою любимую - Тони Парсонс (2011)

— Тебе нужно что-нибудь накинуть на плечи, — посоветовала Роуз. — Иначе ты рискуешь сильно обгореть.

Я трижды прохожу мимо входа в Международную школу иностранных языков Черчилля, пока наконец не замечаю его. Оказывается, дверь располагается между входом в старенький магазин, торгующий джинсами, и новехоньким кафетерием, в той части Оксфорд-стрит, где толпа прохожих создает самый густой поток. К тому же дверь настолько узкая и невзрачная, что сразу заметить ее практически невозможно. Перед тем как обнаружить ее, я успел выпить пару чашечек капучино с сахаром и чуть не купил себе пару джинсов «Ливайс» (к сожалению, у них не нашлось моего размера). И только после этого я отыскал нужную дверь.

Ее уныло стерегут двое учеников, о чем-то болтая и время от времени почесываясь и теребя свой пирсинг: девушка — пупок, а парень — то ноздрю, то бровь. При этом молодые люди успевают раздавать безразличным прохожим рекламные листовки. Когда я прохожу мимо них и поднимаюсь по крутым лестничным ступенькам, слушатели курсов английского языка не обращают на меня ни малейшего внимания.

Международная школа иностранных языков Черчилля занимает целый этаж в очень своеобразном строении. Чем глубже вы заходите внутрь здания, тем сильнее начинают разветвляться его бесконечные коридоры. Это нечто вроде чудесного шкафа, при открывании превращающегося в пещеру, ведущую, в свою очередь, в волшебную страну Нарнию. Правда, здесь отовсюду слышатся веселые разговоры студентов, в голосах которых явно различается иностранный акцент. Где-то вдали раздается хохот, а в одной из аудиторий учитель разъясняет ученикам значение идиом, часто встречающихся в современном английском языке.

Мне сразу же показалось, что школа Черчилля — место куда более приятное, нежели, скажем, школа фонда Дианы или те же курсы «Двойной успех». Я даже уловил приятный запах кофе и жареных цыплят. Стены тут выкрашены в желтый цвет, старая краска кое-где облупилась от времени, но на это не обращаешь особого внимания, потому что все они увешаны яркими плакатами и пестрят важными сообщениями. Объявления написаны на английском, французском, итальянском и даже японском языках. Кто-то продает котелок для варки риса, так как собирается вернуться на родину; сдает или снимает дешевое жилье; продает предметы быта; дает уроки или, напротив, сам хочет воспользоваться услугами репетитора. Здесь можно узнать о том, чем живут и дышат приехавшие в страну молодые люди, и рассказывается об этом чуть ли не на всех существующих ныне языках.

В этом месте находиться вовсе не так опасно, как в школе Дианы, и, уж конечно, тут отсутствует напускная серьезность и вдумчивость, которыми пропитана атмосфера в «Двойном успехе». Здесь бурлят искренние чувства и царствует молодежь, дружелюбно приглашая вас присоединиться. Мне становится настолько уютно, что я отваживаюсь на весьма решительный шаг: подхожу к столу администратора и спрашиваю, не требуются ли им преподаватели.

Проходит двадцать минут. За это время я успеваю заполнить все необходимые анкеты и написать заявление с просьбой о зачислении в штат. И вот я уже сижу перед Лайзой Смит, которая является директором школы Черчилля. У нее рыжие крашеные волосы, огромные солдатские сапоги и неестественных размеров серьги, напоминающие примитивные украшения первобытных племен. Они настолько массивные, что кажется невероятным, как мочка человеческого уха может удерживать такой груз. Несмотря на то что Лайза разоделась по последней молодежной моде, нетрудно догадаться, что скоро она справит свой шестидесятилетний юбилей. Женщина настроена по-деловому, держится серьезно, без улыбок, но достаточно вежливо. Ровно настолько, насколько и полагается директору при найме на работу нового сотрудника. Она долго изучает мои анкету и заявление и наконец замечает: