Долина Слез - Соня Мармен (2013)

Одно его прикосновение – и во мне вспыхнула всепожирающая страсть. Мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не обнять его. Он крепче сжал мои плечи, притянул меня и заставил повернуться к себе лицом. Я отчаянно сжимала веки, опасаясь, что навсегда потеряю себя в голубой пучине его взгляда.

– Кейтлин, я позволю тебе уехать только при условии, что ты действительно этого хочешь. Я не могу удерживать тебя силой. Посмотри на меня и скажи, чего ты желаешь на самом деле!

И он приподнял мне подбородок. Я открыла глаза и увидела, что он смотрит на меня с бесконечной грустью. Его лицо было в нескольких сантиметрах от моего лица. Я прочла на нем тревогу, с которой он ждал моего ответа. Неужели он действительно боится услышать мой ответ? Дыхание Лиама было прерывистым, взгляд – испытующим. Несколько мгновений я смотрела на него, потом закрыла глаза и заплакала.

Спрятав лицо у него на плече, я обняла его так крепко, как обнимают спасательный круг в бурном море. И вдруг напряжение ушло. Он нежно обнял меня, стал гладить по волосам и шептать слова, которые я так хотела услышать. Я спряталась от всего света в его запахе – том самом запахе, который утешал и успокаивал меня, когда я просыпалась посреди ночи от страшного сна.

– Твой отец был прав, – тихо произнес Лиам.

Потом легонько отстранился, чтобы увидеть мое лицо.

– Мой отец? – всхлипнула я.

– Stoirm Dubh. Ты – Черная Буря, которая обрушилась на меня. Ты потрясла меня, a ghràidh. Ты разрушила стены, которые я вокруг себя выстроил. Я замуровал мою израненную душу, а ты ее освободила. Ты – мой ирландский ветер, Кейтлин…

И он нежно поцеловал меня. Губы его были теплыми и сладкими. Я таяла в его объятиях, а между тем руки его опускались все ниже, к моим бедрам, и прикосновения их становились все более дерзкими.

– Кейтлин, я так тебя хочу! Останься со мной, в моей долине!

Пальцы мои скользнули за воротник его рубашки. Мне хотелось прикоснуться к его коже, показавшейся мне обжигающе горячей. С тихим стоном он подтолкнул меня к двери хижины, и я оказалась словно в тисках между его напряженным телом и насквозь прогнившими досками двери. Дверь не выдержала веса наших тел, и мы рухнули внутрь, на глинобитный пол, подняв огромное облако пыли.

– Тебе не больно? – спросил Лиам, приподнимаясь на локтях и с тревогой глядя на меня.

– Нет.

И он накрыл меня своим телом. На самом же деле мне было больно, очень больно. Страдало не только мое тело, но и душа. Но то была пьянящая, сладкая боль, которой питалось, разгораясь все ярче, пламя в моем лоне.

Он осторожно расстегнул душившую меня накидку и после недолгого колебания распахнул ее. Взгляд его замер на моей груди, двигавшейся в сумасшедшем ритме моего дыхания. Вдруг он замер, и вместе с ним, казалось, замерло и само время. А потом его губы принялись жадно исследовать мою шею и груди, а руки подняли мою юбку, запутавшуюся между нашими ногами. Сердце мое забилось быстрее, в ритме биения его сердца.

Пускай мое тело утратило невинность, зато душа и сердце сохранили свою чистоту! Это было единственное, что я могла подарить Лиаму.

Неожиданно он привстал на коленях, стиснув меня между бедер, и сбросил на пол нож и пистолеты. Его жаждущий взгляд скользил по мне, словно ласковое прикосновение. В темноте обшарпанной хижины сила наших ощущений была почти осязаемой, она мешала нам дышать. Биение сердца отдавалось в висках, в низу живота ощущалась легкая пульсация.

Я распустила шнуровку корсажа и дрожащими руками потянула его за рубашку, пытаясь сбросить с него плед. Его пальцы пришли мне на выручку, расстегнув брошь на плече, которая скрепляла драпировку шерстяного пледа, и он стянул рубашку через голову. Мы оба испытывали нетерпение в предвкушении чего-то запретного. Вкусить запретный плод, насладиться им, словно от этого зависела наша жизнь…