Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

Марион и Джеймс поднялись на второй этаж. Дункан проводил их взглядом и допил пиво. «Если он хоть пальцем к ней прикоснется…» Но меньше чем через минуту Джеймс вернулся к своим спутникам. Дункан взглянул на дядю, который не сводил с него глаз. Колин укоризненно покачал головой.

– А почему бы и нет? Я – Макдональд из Гленко. Что мне, по-твоему, селиться в долине Гленлайон?

– Подумай хорошенько, Дункан!

– Я уже три месяца об этом думаю! Все, иду спать! Поговорю с Марион завтра.

Стон сорвался с губ Дункана. Чье-то теплое дыхание ощущалось на шее, потом к коже прикоснулись влажные губы. «А Mhórag!» Теплый язычок прошелся по его щеке вверх, к уху. Он снова застонал и перевернулся, чтобы обнять предмет своих ночных грез. Холодный мокрый нос ткнулся ему в лицо, а пальцы зарылись в короткую жесткую шерсть. От неожиданности Дункан открыл глаза.

Маленькая, пестрого окраса собачонка смотрела на него, свесив язык и часто дыша. От удовольствия ее хвостик ходил ходуном.

– Зачем ты меня разбудила? Кто ты? An cu-sith?[68]

Собачка по-прежнему не сводила с него маленьких блестящих черных глаз. Дункан резко обернулся, так, что захрустела солома, и сглотнул, чтобы промочить пересохшее горло. В свете ветрозащитной лампы, подвешенной на стене у двери, он рассмотрел торчащие из вороха соломы ботинки Колина. Юноша протер глаза и вынул из спутанных волос пару соломинок. Куда подевался Алан?

Собака лизнула его руку. Дункан погладил ее, почесал за ушком.

– Что ты хочешь, a charaid?[69]Где твой хозяин? Если ты голодна, прости, но у меня для тебя ничего нет.

Собака коротко гавкнула и побежала к двери. Она в последний раз оглянулась на Дункана, открыла дверь мордой и скрылась в промерзлой темноте ночи. В щель ворвался ледяной ветер, и огонек в лампе дрогнул. Юноша с сожалением выбрался из своего уютного убежища и пошел к двери, чтобы ее запереть. На улице было тихо. Ненастье угомонилось, и в долине стало спокойно. Колин заворочался на своем месте.

– Ты что там делаешь?

Глаза у него были красными – наверное, перебрал спиртного. Дункан уже давно спал в конюшне, когда дядя пришел устраиваться на ночлег. Наверняка он успел выпить не одну пинту пива…

– Пришел чей-то пес и разбудил меня. А где Ал?

Колин потер лицо, пытаясь сообразить, где он и что происходит, потом покосился на пустое стойло и нахмурился.

– Не знаю… Он лег там, но, видно, решил-таки осчастливить ту беленькую подавальщицу из трактира. Она весь вечер крутила перед нами своим задом, чертовка!

– Вот как?

Дункан взял фляжку, притороченную к его седлу. Она оказалась пустой.

– Пойду наберу воды.

Но Колин уже успел снова провалиться в сон.

– Пусть тебе приснится что-то хорошее! – пробормотал Дункан.

Выскользнув на улицу, он тихонько притворил за собой дверь и невольно поежился. Окруженный бледным гало диск луны едва виднелся за тонким покрывалом облаков. Холм, на котором стоял трактир «Черный дуб», казался темно-синим. Внутри все, похоже, спали, и только в общем зале мигал крошечный огонек.

От конюшни к зданию постоялого двора вела узкая и не длинная, метров десять, тропинка, протоптанная в покрывшемся коркой снеге. Дункан быстро прошел по ней и, стараясь ступать бесшумно, вошел в трактир. Войдя, окинул просторное помещение взглядом. На столах и на полу валялись стаканы, в луже пива на полу плавал кувшин.

Внимание юноши привлек шорох: что-то зашевелилось в глубине комнаты. Может, Алан пришел ночевать сюда? Дункан наклонился и прищурился. На лавке и правда спал какой-то мужчина, прижимая к себе пустую пивную кружку, но это был не Алан.